Звезда и волк (СИ)

Тряхнув головой и хмуро покосившись на престарелого разбойника, беззубо улыбавшегося и державшего на столе длинный кинжал, Имлерит заставил себя подумать о словах сестры. Кто-то в этом помещении не давал ей покоя, однако на его взгляд сделать это мог любой из присутствующих, начиная трактирщиком и заканчивая шумной компанией то ли викингов, то ли ещё кого-то подобного в эркере.

— Это может быть кто угодно, — в конце концов он озвучил свои мысли и с недовольным видом поправил тяжелую кожаную черную куртку. — У каждого из местных тараканов скользкие человеческие мысли, Сирона.

Он был прав. Она прекратила качаться на шатком стуле и громко стукнула кружкой по столу, намекая трактирщику, что ей понадобится ещё одна. У каждого из людей поблизости мысли были скользкими, бесполезными, а большая часть из них и вовсе думала о том, как бы поскорее найти бабу для своей постели или напиться до беспамятства, свалившись в ближайшей канаве. Они были скучными как никогда, и Леди-Командор начинала думать, что в этот свой «отпуск» не встретит ни единого интересного сознания. А то, что отдавалось зудом в её собственном сознании находилось слишком далеко — настолько, что ей удалось уловить только какие-то знакомые нотки в размышлениях, эгоистичность и заносчивость, женское начало этого разума. Он определенно был ей знаком, но понять, чьим и где он был оставалось невозможно.

Неприветливый трактирщик очень скоро оказался около их стола. Он принес две новых кружки с более или менее приличным элем, но беседовать со своими гостями не собирался. Даже местный аналог золота, добытый обманным путем (с помощью игры с сознанием: им обоим пришлось в какой-то момент прикидываться сборщиками податей для королевства), и отданный ему в качестве платы за обслуживание, аванса и щедрых чаевых, не делал его более благосклонным. Гости со странными глазами не нравились тут почти никому, и если женщину ещё можно было терпеть по той причине, что их не принято считать опасными, то её спутник и его меч не вызывали симпатии почти ни у кого.

— Нет, это кто-то мне знакомый, — Сирона покачала головой, постукивая длинными когтями по ободу деревянной кружки, и засмотрелась на потолок. Вновь. А после резко опустила голову, словно только что ей явилась идея невероятно правильная и важная. — Очень хорошо знакомый. И нам стоило бы найти этого человека, пока кто-нибудь здесь не решил, что…

— Тебе не кажется, красавица, что ты немного тут засиделась? Пора бы уже помочь кому-нибудь скрасить свой вечерок, а не штаны за кружкой пива просиживать.

Она хотела сказать «пока кто-нибудь здесь не решил, что ему скучно», однако кто-то всё же решил. Ей не хотелось тратить своё время и силы на подобный мусор, ей не хотелось беспощадно расправляться со всеми, кто находился в трактире, — повезти могло только тем, кто сидел в эркере — вот только остановить Имлерита, и без того раздраженного происходящим, у неё бы не вышло. И ей, может быть, этого вовсе и не хотелось.

***

***

Сироне нравилась кровь, пусть и только временами. Иногда она могла смотреть на тех, кто ею истекал часами, в качестве эксперимента или по причине того, что у неё не было иного выхода. А иногда она сама заставляла других истекать кровью, наслаждалась этим состоянием и пробовала её на вкус. Точно так же, как и сейчас.

В этот раз она не успела никого тронуть — как только местный пьяница поднял взгляд на Имлерита, поднявшегося из-за стола, её брат одним движением руки заставил его исчезнуть, оставив после себя лишь несколько крупных капель крови, брызнувших ей на руки. Остальные посетители трактира, рискнувшие отомстить за своего друга, исчезли ещё быстрее — Имлерит был зол, почти взбешен и не следил за тем, кого и почему ему приходится убивать. Он просто поддавался своей ярости, отправляя ненужных людей в Пустоту, обрекая их на страшные муки, или разрывая их руками, вынуждая окружающих вопить не только от боли, но и от ужаса.

Она просто наблюдала, пока кто-то не приставил нож к её горлу. Этот человек надеялся выиграть время, остановить её брата или рассчитывал на что-то иное, однако он понятия не имел, что она опасна точно так же, как и её агрессивный спутник и что никакой кусок металла не остановит её, если ей тоже захочется ответить обидчикам.

Нападавший очень поздно заметил, что его руки и шею пережимают пока ещё мягкие пряди платиновых волос, а когда ему всё же удалось обратить на них внимание и попытаться возмутиться, они тут же обернулись удушающими стальными путами, под аккомпанемент жутких горловых хрипов обращающими его в ничто.

Сирона даже не обернулась, когда её волосы вернулись в состояние покоя, а сероватая пыль осыпалась на пол — она, слизывая чужую кровь с тыльной стороны ладони, молча наблюдала за тем, как убегает трактирщик, как её брат тяжело выдыхает, пиная ногой чье-то бездыханное тело, и убирает свой непомерно огромный меч обратно. Они были единственными, кто остался в трактире, если не считать чужие трупы, — единственными, кто был виноват в произошедшем, — но не казались ни капли озабоченными.