Звезда и жернов

Как помнил Рин, ещё со времён своей службы в замке, быстрее всего попасть к тронному залу можно было, пройдя прямо отсюда через цветочную галерею в южную часть дворца, где располагались кухня и трапезные, а также, примыкающие к ним с противоположной стороны, казармы дворцовой стражи. Быстро перебежав галерею, он спустился на этаж ниже и оказался перед солдатской трапезной. Оттуда доносился какой-то непонятный рёв. Рин осторожно приблизился и заглянул внутрь.

— Ой! — испугался разносчик похлёбок, с пустым горшком на деревянной дощечке, чуть было не налетев на него.

— Кто это? — спросил Рин, с любопытством разглядывая аж четверых фарланян, сидящих вокруг стола с огромными кубками в руках и горланящих песни.

— Эти господа сопровождают ади Барго, который был в числе тех рыцарей, что прибыли сегодня ночью. Они из его личной охраны, и он очень ими гордиться, — охотно сообщил мальчик.

— Ещё бы! — понимающе усмехнулся Рин.

— Ади Барго, по приезду, излише налегал на вино и теперь всё никак не может прийти в себя. Вон он лежит на скамье, у самой стены! — указал мальчик на распростёртое грузное тело по другую сторону стола. — Вот они и скучают, — разносчик похлёбок виновато улыбнулся, а затем попытался обойти стоящего на его пути Рина.

Между тем фарлане затянули новую песню. Это была «боевая песнь». Но не просто одна из тех, которые фарлане пели, отправляясь на бой. Это была «песнь безнадёжной битвы»! Если уж фарлане вспомнили о ней, то ничего хорошего это городу не сулило. Рин не раз слышал её от Эрва и, так как она очень ему нравилась, Гшор сделал для него её перевод, весьма удачный, как сказал фарланин, но который, всё же, по мнению юноши, звучал не столь хорошо, как оригинал. Однако больше всего ему нравился припев, до которого они сейчас как раз и дошли:

…Не ищи отступленья, коль даже остался один.

Бой проигранный — вовсе не тот, где дано смерть узнать.

Пусть надежда мертва, и нет сил — но враги впереди.

Меч покрепче держи, чтобы жизнь подороже продать!

Рин озабоченно покачал головойи, ещё раз обведя взглядом прощальную пирушку фарланов, продолжил свой путь.

Дэдэн едва сдерживал себя, чтобы не начать орать на своего помощника прямо сейчас, в присутствии герцога. Ухватив Ивдура пребольно за локоть он потащил его к самому дальнему окну.

— Как это сбежал?! — зло прошипел он, не отпуская рукав молодого чародея.

Ивдур виновато пожал плечами — Он заколол стражника и сбежал, — и протянул Дэдэну уже высохшую кость черепа, всю в спутанных волосах северянина. — А это я нашёл в его яме.

Дэдэн схватил кость и потрясённо посмотрел на Ивдура:

— Проклятье! Этот хитрец обвёл меня вокруг пальца!.. Я думал, что он раб, а он всего лишь вплёл в свою причёску кость от черепа настоящего раба! — Дэдэн горько вздохнул, и обозрев длинные мысы своих сапог, грустно посмотрел на помощника. — Увы, Ивдур, мы упустили прекрасную возможность узнать кое-что интересное…

— Не расстраивайтесь, господин Дэдэн, — постарался успокоить придворного волшебника Ивдур. — Скорее всего этот Арутхи Роздлид, как и многие до него, тоже общался лишь с посредниками и не знал ничего интересного.

— Нет, Ивдур, нет… — печально покачал головой Дэдэн. — Я чувствую, что мы упустили что-то важное.

— Но, господин придворный волшебник, — вновь начал Ивдур. — Разве…

— О чём это вы там сплетничаете, Дэдэн? — окликнул их герцог. — Немедленно отвечайте!

— Ничего интересного, Ваша Решимость! — поклонился издали старый маг. — Воспользовавшись суматохой, вызванной осадой, из подземелья сбежал один из заключённых.

— Как я могу защищать целый город, если даже собственную тюрьму не в состоянии держать на крепком замке?! — тут же вспылил герцог.