Звезда Ирода Великого

Ирод не слышал их разговоров, а видел лишь трясущиеся плечи первосвященника и брезгливое выражение на лице отца. Он не понимал, зачем отец везет с собой Гиркана, и считал первосвященника виноватым во всех приключившихся с ними бедах. Но говорить об этом с отцом Ирод не стал: казалось, отец с головы до ног оделся в какую-то невидимую броню. Холодный, чужой, неприступный, он молча выслушивал доклады подъезжавших к нему начальников. Выслушивал, кивал и отворачивался. Лишь однажды Ирод, все же решившись, спросил отца (не о Гиркане, а о матери и братьях):

— Ведь они, отец, остались в Петре, а мы идем в Массаду.

Мы идем в Массаду, — как эхо повторил Антипатр, то ли отвечая на вопрос сына, то ли невольно повторяя его последние слова и при этом думая о чем-то своем.

Некоторое время Ирод ехал рядом С отцом молча. Потом спросил опять:

— Но что же будет с ними? Ведь если царь Арета… — Он не сумел договорить и умоляюще посмотрел на отца.

Антипатр вздохнул и ответил:

— Неизвестно, что будет со всеми нами.

— Но, отец, у нас целых два легиона, мы могли бы попробовать освободить их.

Губы Антипатра сложились в улыбку, больше похожую на гримасу боли. Впервые за последние дни он повернулся и внимательно посмотрел в глаза сына.

— Если бы у нас было двадцать легионов, и не наших солдат, а настоящих римских пехотинцев, то и тогда мы ничего не смогли бы сделать.

— Но ведь двадцать легионов — это огромная армия! — вскричал Ирод так, будто эти легионы уже в самом деле находились под командой отца.

— Такие вопросы не решаются на полях сражений, — сказал Антипатр.

— Но тогда где же?!

Антипатр ответил, кивнув за спину:

— Там, на холме, где солнце.

На третий день пути, к вечеру, справа от дороги, вдалеке, почти у самого горизонта, показались несколько всадников. Показались и исчезли. Антипатр, резко развернув коня, поскакал назад, ко второму легиону. Ирод последовал за ним.

— Ты видел? — крикнул Антипатр, подъезжая к брату и указывая рукой в ту сторону, где недавно виделись всадники.

— Видел, — кивнул Фалион. — Но неужели ты думаешь…

— Я уверен, — перебил Антипатр. — Я хорошо знаю Аристовула, он должен был сделать это.

— Ты ошибаешься, брат, — мягко сказал Фалион, — он вряд ли решится на это. Кроме того, он не знает, что мы идем одни и, армии Ареты нет поблизости.

— Это он, и ему известно, что мы одни. Я бы на его месте поступил точно так же. Разбив нас и захватив Гиркана, он решит вопрос о престолонаследии в одном сражении.

Антипатр произнес это таким тоном, что Фалион не посмел возразить. Он лишь задумчиво кивнул и коротко бросил:

— Приказывай!

— Ты знаешь, Фалион, — начал Антипатр, вплотную подъехав к брату и взяв его за руку, — что наши жизни ничего не будут стоить, если мы потеряем Гиркана. Если мы потеряем Гиркана…

— Я знаю, — мягко перебил его Фалион, — не нужно слов. Я останусь и задержу Аристовула со своими людьми. — Фалион повернулся и посмотрел на багровый шар солнца, на четверть скрывшийся за горизонтом. — Сегодня им не успеть. Значит, завтра утром. Налегке ты сможешь за ночь уйти далеко. Не медли. Прощай.

— Буду ждать тебя в Массаде, — сказал Антипатр, подняв глаза на брата.

Фалион едва заметно кивнул:

— Хорошо, я прибуду туда во что бы то ни стало.

Потянувшись, Антипатр обнял брата:

— Береги себя.

Через плечо Антипатра Фалион посмотрел на Ирода. Ответил, словно обращаясь не к брату, а к племяннику:

— Воину не пристало беречь свою жизнь. Я обещаю тебе сберечь свою честь.

Взяв с собой ЛИШЬ пятьсот всадников и поручив всю свою маленькую армию брату, Антипатр с сыновьями и Гирканом быстрым маршем двинулся на Массаду. Они шли не останавливаясь всю ночь и весь следующий день. К вечеру другого дня на горизонте выросли стены крепости.

Массада встретила их угрюмым молчанием. Жители провожали взглядами въехавших в город запыленных всадников — одни смотрели исподлобья, другие прятали глаза. Не было обычных приветствий, которые всегда сопровождали Антипатра при возвращении в родной город. Как и всякий народ, идумеи почитали победителей и с настороженностью встречали побежденных.

В нескольких метрах от ворот под Антипатром пала лошадь. Он подвернул ногу и вступил во двор собственного дома, опираясь на плечи поддерживавших его солдат. Ирод и Фазаель переглянулись — и тому и другому случившееся с отцом показалось дурным предзнаменованием.