Звезда Хассалех (СИ)

Хастур раскусил ее мгновенно. Вельзевул, скрывшая от всех, даже от Дагон и Люцифера, наличие ребенка, в какой-то момент застыла на троне, когда Хастур, наплевав на все нормы субординации, свято чтимой в аду, поднялся к ней, оперся обеими руками на подлокотники трона и шумно втянул воздух.

— Я чую благодать архангела, — тихо сказал он, глядя в прямо в светлые глаза Вельзевул. — Чем ты оплатишь мое молчание?

— Тем, что оставлю тебя в живых, — отозвалась Вельзевул, прилагая все усилия, чтобы не шарахнуться от Хастура назад. Даже ей он внушал опасения, демон ярости и безумия, а она сейчас слаба: роды произошли пару часов назад, и Габриэль никак не мог спуститься к ней в ад, чтобы хоть как-то помочь. Она пережила это сама, и только то, как ребенок посмотрел ей в прямо в сердце синими глазами, привело ее в чувства после невыносимой боли. Теперь она едва сидела на троне, тело ее ей самой напоминало те острова, на которые люди по ее меркам совсем недавно сбросили какое-то страшное даже для нее средство уничтожения себе подобных, а мыслями она была в своих покоях, где в полном одиночестве оставался ее новорожденный сын.

— Я хочу посмотреть на нефилима, — словно не услышал ее слов Хастур. — У демонов не рождаются дети. Тем более, от архангелов.

Габриэль его еще не видел. Он будет в ярости, а его гнева опасалась даже владыка ада.

— Это не нефилим, — отозвалась Вельзевул, понимая, что отпираться бесполезно. Хастур обычно не был любопытным, но если уж ему что-то хотелось узнать, он не гнушался никакими средствами. Вполне мог пойти напрямую к сатане и рассказать с условием, только бы ему дали посмотреть на чудо. — У него нет названия.

— А имя? Ты нарекла его? — Хастур небрежно перевернул ребенка, лежавшего в колыбели, провел когтистым пальцем по спине, словно проверяя, есть ли крылья. Ничего особенного в нем не было, он походил на простых человеческих детей.

— Да, — на самом деле у дитя, прожившего всего три часа и уже оказавшегося в аду, имени еще не было. Но Вельзевул, взглянув в космическую пустоту, плескавшуюся в глазах Хастура, вдруг ясно поняла, как сделать его своим союзником. Хастур не стыдился и не поливал грязью свое прошлое на Небесах, как делало большинство демонов, имя также может спасти ребенка от гнева Михаила, для которой также существуют сакральные воспоминания.

Звезда на пересекающихся осях, яркая и неподвижная, созданная когда-то Михаил и Хастуром, будет звездой ее сына. Не назовешь, конечно, герцога ада и архангела крестными, но зато это свяжет им руки.

— Как? — спросил Хастур.

— Хассалех, — ответила Вельзевул и увидела, как светится тьма в глазах демона. И с тех пор, несмотря на прямой запрет, Хастур проводил с Хассалехом непозволительно много времени. Демон редко беседовал с ним, но зато учил его рисовать, направляя еще не твердую руку своей магией. И постоянно заглядывал в личные покои владыки преисподней, чем невероятно ее раздражал.

— Да, был, — невозмутимо ответил Хасс. — А что?

— Габриэль не должен знать, что ты общаешься с Хастуром, — Вельзевул заглянула в глаза сына; сама она ему ничего не запрещала, только показываться кому-то на глаза. — Как только ты скажешь, что знаком с хоть одним демоном, он отберет тебя у меня.

— Так я с ним пойду за палочкой? — перебил Хассалех, с которым разговор о необходимости не посвящать отца в дела подземные повторялся практически каждый день. И точно также Габриэль заклинал не говорить о Михаил, которая узрела его на Небесах во время тех недолгих дней, когда Габриэль брал его наверх. Хасс воспринимал эту конспирацию абсолютно спокойно, а от того, чтобы рассказать обоим одновременно и посмеяться над обоими, его удерживал только страх, что кто-то спросит, кто ему нравится больше: Хастур или Михаил.

— Нет, папа тоже занят, — Вельзевул легко поднялась на ноги с одиннадцатилетним ребенком на руках. — Через пару дней ты отправишься в Лондон, где подождешь письмо из Хогвартса. Ты же помнишь, что должно быть письмо?

— Мам, я ничего не забываю, — Хасс обнял ее за шею. — А у кого я буду ждать?

— Есть резидент ада на Земле, его имя Кроули, — Вельзевул, держа сына на весу одной рукой, щелкнула пальцами второй, и в воздухе повисло голографическое изображение рыжего демона.

— И про него тоже нельзя говорить папе, — вздохнул Хассалех.

— Он будет не один. Второй — это… представитель оппозиции, — Вельзевул снова щелкнула, и изображение сменилось. — Они будут вдвоем. Этот ангел знает магический Лондон, а Кроули поможет тебе в Хогвартсе.

Хассалеха всегда окружали чудеса, демонские и ангельские, он не пробыл на Земле и дня за всю свою жизнь, и теперь все его существо замирало от восторга предвкушения. Надо только узнать, как писать письма, понятно, маме будет передавать Кроули, папе — Азирафаэль, а как быть с Хастуром и Михаил? Но он обязательно придумает.

***