"Пусть дед торгует себе", - про себя подумал агент, - "Через недельку я с него слуплю отступные за то, что никому про его делишки не рассказал. Пока что надо дать ему заработать побольше. Если надавить на него сейчас - много не получишь, а дед затаится или вовсе уйдет. Хитер старикашка - этого у него не отнимешь".
За полчаса до прибытия поезда с генералом СаньСо.
Вокзал, затаившись, словно леопард в засаде, ждал прибытия очень важной персоны. С самого утра всех обитателей: гражданских пассажиров, бойцов из проходящих эшелонов, торговцев, проституток, жуликов и воров, - просто вымели за территорию. За два часа до прибытия Того-Самого поезда вокзал оцепила комендантская рота, а на самом перроне выстроился взвод почетного караула.
Все в новеньких мундирах при начищенных до зеркального блеска пуговицах, кокардах и сапогах. Ухоженное оружие - новейшие однозарядные винтовки под унитарный патрон центрального воспламенения с металлической гильзой - умело держали руки в белоснежных перчатках.
Вдруг на привокзальную площадь выкатились две длинные фуры, запряженные усталыми одрами, едва переставляющими копыта. Груз представлял собой множество вазонов с розами, поэтому транспорт походил на две передвижные клумбы, к бортам которых цеплялись расхристанные фигуры воинов гоблинской армии со знаками различия интендатской службы. С переднего экипажа спрыгнула подтянутая фигурка молодой гоблинки со знаками различия старшего сержанта. Она единственная из всей группы выглядела опрятной и аккуратной.
Девушка, держа в руках крепкую палку подбежала к дверям зала и, обратившись к караульному наряду, потребовала срочно позвать старшего.
- Не положено, - лениво процедил рядовой, свысока глядя на молоденькую интендантку. - Через час приходи. Может и пропущу. Если попросишь хорошо.
- Ну ты, коз-зел! - мгновенно вызверилась девушка. - Как со старшим по званию разговариваешь? А ну быстро вызвал старшего! У меня приказ! За воспрепятствование его выполнению расстреляют, как паршивого пса! Бе-е-егом!!
Рядовой, которому пообещал незавидную участь, слегка побледнел и, достав свисток, трижды в него дунул. Тут же материализовался сержант-разводящий.
- В чем дело?
- Да вот эта... Приказ говорит.
- Да! У меня приказ! - взвизгнула девица чуть не запрыгнув на рослого по меркам гоблинов разводящего. - От самого начальника интендантского управления! Мы должны к приезду командующего расставить цветы согласно плану встречи.
- Этот вопрос я решить не могу, - задумался сержант.
- А кто может? Давай срочно! Если что, я одна за всех отвечать не буду.
- Разве что сам капитан может... Он приказал никого на платформу не пускать.
- Ну так давай быстрее двигай к капитану!
Девушка сопровождала свои слова нервным похлопыванием крепкой палки по своим (пока) ногам, недвусмысленно намекая на возможность прогуляться ею и по чьим-нибудь другим.
Сержант рысью устремился в глубину вокзала и на короткое время пропал. девушка нетерпеливо прохаживалась, непроизвольно - а может и очень даже произвольно - демонстрируя прелести своего телосложения. Оба караульных не отводили от не глаз, следя за каждым поворотом, потягиванием, натягивающим китель и обтягивающим немаленькую грудь совершенной формы. Но особенно их впечатляли моменты, когда девушка наклонялась осмотреть колеса, стоя к ним спиной или вполоборота. Они так увлеклись зрелищем, что не заметили появления грозного начальства.
- Слюни подо-о-оБРАТЬ!! - начал тихо и спокойно и под конец рявкнул, словно из пушки выстрелил капитан.
Караульные синхронно подпрыгнули, щелкнули в воздухе каблуками и со стуком подкованных сапог разом приземлились на плиты площади. Да и сами удивились, как это у них так лихо получилось? Будто с младенчества тренировались.
Капитан присмотрелся к мигом подлетевшей к нему девушке-сержанту и в голове у него непроизвольно закрутилась сладостно эротическая сценка, где красотка ме-е-едленно по одной расстегивает пуговицы кителя и налитая, вызывающе стоящая грудь, постпенно высвобождается из тесного плена одежды... Потом девушка поворачивается боком, наклоняется, прогибается в спине и начинает также медленно и... сладострастно снимать брюки...
Капитан очнулся от того, что услышал чье-то хриплое дыхание, а его собственные штаны предательски натянулись в интересном месте. Хриплое дыхание, как ни крути, принадлежало ему самому, а непорядок в одежде мог быть замечен теми, кому это совсем не нужно было видеть. Он с подозрением посмотрел на караульных, но те по-прежнему стояли, будто штык проглотили, и смотрели прямо перед собой с совершенно каменными лицами.
Только после этого капитан стал понимать о чем ему, не умолкая, трещит предмет его несвоевременных фантазий.