Звезда корабельная

— Ой, в леса непроходимые, в страну злодейскую собрался, батюшко-о-о! Жди горя с моря! Не губи ты свою головушку светлую, молоденькую, лишь двадцатый годик ей миновал!!!

— Ну, будет, будет тебе, — помрачнел Петр.

А Ермолай-да-Тимофей все надрывается:

— Собаки там величиной с лошадей, а люди-то, люди — на людей не похожи! — лицо на груди, шерстью заросшее. Помирают осенью, а весной из могил восстают! Волшебники все да чародеи злые! Ой, дикая сторона — не ходи туда, государь-батюшко! — завывает из-под корзины тоненьким голоском.

Надоело Петру — откинул ногой корзину и приподнял шута за шиворот.

— Уймись-ка! — прикрикнул. — Знать ты должен, когда шутить и над чем. А в серьезные дела и не думай соваться! — Посадил Ермолая-да-Тимофея в корзину и тихонько оттолкнул ее от берега.

Как ни в чем ни бывало хлопнул шут в ладоши и отдал сам себе команду:

— Поднять паруса! Отдать якорь!

— Глядите, ребята! — рассмеялся Петр. — Здесь только в корзине и плавать. Не шелохнется, не плещется озеро Плещеево. А как без настоящей волны корабли проверить? Неминуемо наш путь к морю лежит! Собирайтесь, товарищи мои, в долгую дорогу. И ты, шут, с нами!

Тот сразу отозвался из полузатопленной уже корзины:

— Эх, государь-батюшко, зря ты на меня разгневался! Это ведь Тимофей глупости говорил, с Ермолаем не советовался. А как вместе подумали, так и решили — пора, давно пора в дорогу!

— Какие молодцы! — воскликнул Петр. — Значит, все заодно, все в путь готовы!

Торная дорога

Собралась большая компания. Учитель старый Никита Зотов, думный дворянин Федор Иванович Чемоданов, шут Ермолай-да-Тимофей и, конечно, многие товарищи Петра по делу корабельному. Среди них Якимка Воронин со специальной трубою для подачи всяких сигналов. А еще певчие были, чтобы в дороге не заскучать.

Чуть солнце встало, двинулись в путь. На каретах, телегах, бричках.

Дорога была торная — хорошо укатанная. Много по ней обозов торговых проходило. От самой Москвы до Архангельска-города — через Ярославль и Вологду.

«Дорога-то торная, а путь, и правда, далек, неизвестен», — думал Петр, глядя вперед.

Кони резво бегут, а на душе весело и тревожно — что там поджидает? Места незнакомые, люди новые, леса глухие, реки быстрые, море Белое…

— Почему оно Белым прозвано? — спросил Петр у Никиты Зотова.

— Всех цветов, государь, моря есть — и Черное, и Синее, и Желтое, и Красное. По всему видно, что должно быть и Белое…

— На все ты, мастер, ответ имеешь, — улыбнулся Петр. — Да только ответы твои, как бревна в реке, — половину видно, о другой догадывайся.

— Полный ответ успокоит, — вздохнул Никита, — а половина расшевелит, другую искать заставит.

Леса, леса тянулись по сторонам дороги, и редко-редко встречались деревни…

— Как думаешь, Федор Иванович, — обернулся Петр к Чемоданову, — пошел бы этот лес на корабельные нужды?

— Лес добрый, — рассудил Чемоданов, — Леса нам достаточно хватит. Людей бы подобрать для корабельной службы. Море-то разборчиво. Не с каждым, поди, дружбу заводит.

Петр махнул вперед рукою:

— Глянь, дорога какая торная! Много русских людей к морю путь держат. Значит, не в диковину оно — знают, как с ним помириться.

Дело ясное — короче дорога за разговорами. А когда они не праздные, небесполезные, короче вдвое. Вот уж и Вологда виднеется…

«А все же в самом начале мы долгого пути, — подумывал Петр. — И дороги нас ждут неведомые. Одно твердо знаю — торных мало будет».

Водный путь

Вологда в ту пору была очень важным городом. Отсюда начинался речной путь. Торговцы с телег или саней перегружали товары на суда, чтобы плыть дальше на север, до самого Архангельска. Особенно многолюдно бывало в Вологде ранней весной. Купцы да работные люди поджидали, когда лед на реках сойдет.

Но сейчас, в июле, в городе было потише. Уже ярмарка архангельская в самом разгаре. Лишь немногие запоздавшие купцы торопились в дорогу — выбирали лодки покрепче, гребцов понадежней.

И Петр сам отобрал для путешествия шесть десятивесельных карбасов. Большие, плоскодонные о двух парусах стояли они наготове у причала. Погрузили дорожную кладь. Протрубил Якимка сигнал, и двинулся речной караван.

Хорошо идти по течению, да когда ветер попутный. Тут и гребцы отдыхают. Самое время песни петь.

Эй, как пошел чижик вдоль по улице,
Чижик, чижик, чижичек мой!
А ты скажи, чижик, да всю правду!
А кому у нас горе горевать?
А кому у нас праздники праздновать?

О, с веселостью пели — согласно и звучно…

— Хорошо по ветру, по течению! Хорошо, когда все заодно! — радовался Петр. — Плохо, когда иначе.

Никита Зотов покачал головой:

— Да ведь не могут быть все заодно. Редко такое возможно.

— Тут умение требуется, — встал Петр на носу карбаса. — Пусть ветер в супротивную сторону. А ты парус так поставь, чтобы судно вперед стремилось. Можно, можно сделать, чтобы все заодно были! Твердо знаю.