Звезда, которая никогда не заходит

– Врач говорит, что все в порядке, – Роберт был на консультации на прошлой неделе – как и все, кто недавно проходил сложное лечение, он время от времени посещал врача. Ему вновь порекомендовали умеренные физические нагрузки, чтобы организм лучше использовал возможности нового, здорового сердца, но Роберт пока ограничивался прогулками. На самом деле он пару раз попробовал поиграть с «мячиком» в одиночку – в укромном уголке парка, подальше от чужих глаз – и нашел это занятие довольно интересным, но играть с кем-то...

– Хм. Кажется, ты путаешь свое старое состояние с нынешним, – сказала Алиса, – или тебе порекомендовали что-нибудь более интересное, кроме тренажеров, конечно?

– Нет, – сказал Роберт. Занятия в тренажерном зале рекомендовали всем, по персонализированной, в зависимости от состояния здоровья, программе, но Роберт от них отлынивал, не столько из-за лени, сколько из-за стеснительности, в чем никому не хотел сознаваться. Пробежки за пределами комплекса и лыжи были исключены сразу – система уважала климатические предпочтения. В результате она порекомендовала Роберту еще и плавание, но эта идея ему совсем не нравилась.

– Согласиться, что ли? – подумал он, – или лучше не надо?

Алиса вопросительно посмотрела на Роберта.

– Наверное, мне на самом деле стоит попробовать, – ответил он.

– Отлично, – сказала Алиса и улыбнулась, – тогда устроим первую разминку через неделю?

...

Вторая лекция курса была в расписании через день.

– На прошлой лекции мы в основном говорили о борьбе с врагами внутренними, но нельзя забывать, что мы имеем и врагов внешних – пока. И в связи с этим нужно поговорить на темы, которые, на первый взгляд, никак не связаны с нашим курсом – об альтруизме и делении на «своих» и «чужих».

Для первобытного общества, в котором еще не было классов, был тем не менее характерен парохиальный альтруизм – бескорыстная забота о благополучии других, но лишь входящих в свою группу – членов своего рода или племени, и одновременно нелюбовь к чужим. Он оставался очень распространенным на протяжении всей человеческой истории, от рабовладельческих обществ до национальных государств эпохи капитализма, и размеры «своей» группы постепенно увеличивались. Расширение группы «своих» до всего человечества выглядит логичным, последовательным, гуманистическим шагом – но есть одно «но». Эта идея усиленно пропагандировалась до Битвы Битв в странах буржуазной «демократии» и использование ее нашими врагами не случайно – подразумевалось, что она может быть реализована на основе неких универсальных ценностей без изменения общественной формации. Это невозможно.

Необходимым условием для создания единого общества, каждый член которого считает остальных «своими», является ликвидация классов. Это условие недостаточное – в первобытном бесклассовом обществе парохиальный альтруизм был повсеместным, потому что существовали конфликты между группами или племенами. Но в любой антагонистической формации оно принципиально неосуществимо, поскольку имеет место фундаментальный конфликт – классовая борьба. Попытки построить систему, в которой пропагандируется классовый коллаборационизм, делались неоднократно, но в реальности такие общества всегда скатывались к открытому террору против трудящихся. Как вы наверняка знаете, такие системы получили название фашизма и либерал-фашизма – финальной стадии капитализма.

– Это значит, что по сути дела Core воюет с правящими классами, – заметил Роберт.

– Именно. Враги – это капиталисты и их приспешники, которыми часто оказываются наемники и частные армии. Мы никогда не воюем против народов, но сражаться нам приходится постоянно.

Я вновь процитирую Ленина: «В действительности этот период неминуемо является периодом невиданно ожесточенной классовой борьбы, невиданно острых форм ее, а следовательно, и государство этого периода неизбежно должно быть государством по-новому демократическим (для пролетариев и неимущих вообще) и по-новому диктаторским (против буржуазии)»²⁷.

К счастью, в отличие от Советского Союза, который сразу после своего возникновения был окружен кольцом врагов, сначала посылавших шпионов и диверсантов, а затем снова подготовивших войну для его уничтожения, мы находимся в гораздо лучшем положении. На этот раз во времена неизбежного обострения классовой борьбы окружены не мы, а наши враги – те, что остались, окружены нами и доживают, вероятно, последние годы. В первое время после Битвы Битв они, конечно, пытались и устраивать саботаж и диверсии, и заниматься шпионажем – но их финансовые и технологические ресурсы были необратимо подорваны.