Звезда курятника

За «шестеркой» уже образовалась очередь из недовольно ревущих автомобилей. Я поспешно забралась на заднее сиденье и оживленно пояснила:

— Извини, я думала, это какой-то кобель на колесах!

— Кобель тут тоже имеется, — кивнула подруга, выруливая на среднюю полосу.

Пристегнутый ремнем, Томка сделал тщетную попытку развернуться ко мне и огорченно заскулил.

— Вы что, катались по магазинам? Я вижу, ты приодела Томку? — спросила я, вытягивая шею, чтобы разглядеть собачий наряд.

На Томке было какое-то клеенчатое одеяние, ярко-красное и шуршащее. Присмотревшись, я узнала большой полиэтиленовый пакет, рекламирующий сигареты, с каковой целью изготовители сделали его копией сигаретной пачки — ярко-красной с золотыми львиными изображениями. Стилизованные львы стояли на задних лапах, и Томка, сражаясь с инерционным ремнем, попытался принять аналогичную позу. Алые крылья затейливо раскроенного полотнища громко шелестели.

— Ты катаешь пса в машине для моциона? — поинтересовалась я, почесав лохматую собачью башку. — Или таким образом борешься со скукой и одиночеством, а Томка служит тебе эскортом?

— Я выполняю хозяйские обязанности, — ворчливо ответила Ирка. — Собаке пора было сделать прививку, и мы ездили в ветеринарную клинику. А плащик я соорудила на скорую руку из первого попавшегося кулька, потому что доктор запретил Томке мочить место укола.

— Кстати, о клиниках! — я вспомнила о своей цели. — Ты не знаешь, нет ли где-нибудь поблизости зуботехнической лаборатории?

— Тебе нужна вставная челюсть? — сострила подруга.

— Нет, мне нужен раствор, который используют для зубных слепков. Подвернулся удобный случай разжиться ключом от особняка твоих покойных соседей, и не хочу его упустить. — Я озадаченно посмотрела в окошко. — Слушай, а куда это мы едем?

— Куда заказывали: на Пушкина, там есть учебная зубопротезная лаборатория мединститута. Подойдет?

— Вполне! — Я откинулась на подушки и предоставила умнице Ирке самой разбираться с маршрутом.

Толстый Герман сидел в припаркованной у тротуара черной «десятке», ощущая себя очень неуютно. Во-первых, в салоне отечественного авто ему было тесновато. Во-вторых, непрекращающийся дождь с боковым ветром не позволял опустить пониже стекло в окошке, так что Герман чувствовал приближение приступа клаустрофобии.

— Может, пробежимся? — сочувственно предложил водитель, кивая в сторону недалекого кафе. — Сядем за столик и поговорим спокойно.

За рулем «десятки» находился владелец автомобиля, тощий жилистый парень Виктор Душин. Впрочем, по имени его Герман звал крайне редко, потому что с первого класса привык пользоваться кличкой Душка. В ответ Витя называл школьного приятеля не Германом, а Герасимом или Гераклом, так как при сокращении все эти имена образовывали единое Гера. Но такую вольность Душка позволял себе только тогда, когда оставался с Германом тет-а-тет, так как в настоящее время являлся подчиненным Геры-Герасима-Геракла и начальника своего нарочито уважал.

Герман Трофимович Дудликов обладал завидным талантом делать деньги из воздуха, раздувая административные бюджеты. Он создавал мифические общественные организации и объединения и получал гранты на их развитие. Основывал благотворительные фонды и набивал их закрома спонсорскими вложениями. Одаривал своим присутствием и скромными подарками детские дома, собрания ветеранов и инвалидов и получал в результате доброе имя мецената, после чего начинал сбор пожертвований и вымогательство субсидий на новую организацию. В настоящий момент Герман Трофимович «раскручивал» некое общество «Светлый путь», официально зарегистрированное как творческое объединение, а по сути представляющее собой нечто среднее между религиозной сектой и товариществом на паях. Смесь вышла дикая, но симпатичная. Те, кого привлекали идеи духовного обновления общества, получали в «Светлом пути» массу положительных эмоций от общения с себе подобными в режиме, который строго регламентировал Свод правил — гибрид Кодекса молодого коммуниста и Десяти заповедей. Членам общества запрещалось, в частности, употреблять крепкое спиртное, пользоваться импортными продуктами, читать «желтую» прессу, ругаться и проявлять неуважение к товарищам. Волонтеров, следующих светлым путем под этим знаменем, Дудликов неофициально называл «Странный легион».