Звезда моей души

Между тем туман поднялся уже выше головы, даже мостовую под ногами стало едва видно. Вот как сверзится она сейчас в какую-нибудь глубокую яму и останется на всю дальнейшую жизнь хромой инвалидкой, никому не нужной и не интересной… Стражница замерзла почти до невменяемого состояния, на чем свет стоит костеря всех кого ни попадя, но в глубине души понимая, что в своих бедах ей нужно винить лишь себя. Ибо не иначе как Тьма ее дернула выбрать себе настолько обременительную работу.

– Чтоб тебя мантикора три раза переварила! – вслух пожелала Ребекка, ни к кому конкретно не обращаясь, но чувствуя, что на душе немного полегчало.

Затем она решительно поддернула сапоги и завернула в переулок Кинжалов, самую мерзкую и опасную часть ее привычного маршрута.

– Вот сейчас обойду эти трущобы и отправлюсь в трактир пить горячий сбитень на меду!

Этот напиток стоил дорого, но от одной мысли о нем в животе девушки сразу же разлилось предвкушающее тепло. Она довольно хмыкнула, завернулась в плащ и ускорила шаг, бдительно посматривая по сторонам. Впрочем, ее исполнительность оказалась напрасной – в переулке не было ни души. Сжимая трясущиеся от холода челюсти, она вдруг ясно представила, как же это здорово: сидеть в тепле у огня, потянуться к пламени закоченевшими руками, и запах дыма, и треск дров… Притворяясь зевающей, девушка прикрыла рот ладонью и, стискивая зубы, чтобы они не стучали, попробовала исподтишка размять онемевшие щеки. У нее сводило губы, а ресницы покрылись белой опушкой изморози.

Переулок Кинжалов почти закончился, и Ребекка подошла к щедро освещенному трактиру, заполненному вовсю горланящим песни народом: свободными от дежурства стражниками, состоятельными горожанами и удравшими из королевского дворца дворянами, уставшими от капризов своего повелителя. Все это не совсем натуральное веселье заливалось потоками сбитня, вина и пива, что еще раз доказывало – люди осознают шаткость своего положения и гуляют так, будто доживают последние дни. Впрочем, сие утверждение вполне соответствовало жестокой действительности, ибо ни для кого в столице уже не являлось секретом, что Блентайр умирает…

Лайил облегченно вздохнула и уже было собралась войти внутрь теплого помещения, как вдруг заметила хрупкую детскую фигурку, беспомощно распростертую под стеной трактира. Рядом с ребенком лежал большой белый пес, судя по всему тоже находящийся при последнем издыхании. Ребекка скабрезно ругнулась, точным движением бросила машинально выхваченные клинки обратно в ножны и приблизилась к своей неожиданной находке. Сначала она подумала, что нашла мальчика, причем не из простых, одетого в богатую, нарочито неброскую одежду, но потом пригляделась внимательнее и ахнула…

Этот изящно очерченный профиль, кажущийся необычайно хрупким на фоне белесого тумана, эти длинные пряди иссиня-черных волос, гладкий, нежный лоб, закрытые глаза миндалевидной формы… Нет, подобные черты не могли принадлежать мальчику! И как она умудрилась ошибиться? Очевидно, ее обманула узкобедрая невысокая мальчишеская фигурка, но это, бесспорно, была девушка, еще совсем юная, едва вступившая в пору девичества. Ребекка тут же ощутила ничем не истребимую женскую солидарность, объединяющую ее и сию бездомную малютку, и умилилась до слез.

Лайил участливо наклонилась к девочке и увидела, что веки умирающей крохи затрепетали от испуга, а ее почти примерзшие к земле руки силятся оттолкнуть, защититься… Тогда лайил извлекла из сумки тряпку, пропитанную усыпляющим составом, предназначенную для усмирения особо ретивых правонарушителей, и наложила на нос девочки, погружая незнакомку в долгий сон без сновидений.

– Спи, малышка! – повелительно прошептала стражница.

А затем одной рукой она уверенно подхватила свою необычную находку. Крякнув, взвалила на другое плечо вяло огрызнувшегося пса и решительно потопала в сторону дома, чуть покачиваясь под тяжестью двойной ноши, но отнюдь не собираясь бросать ни девочку, ни собаку.

Оказавшись в родной хибарке, Ребекка отдала псу почти весь запас имеющейся у нее еды и радостно удостоверилась: собака ест, а значит, выживет. Воительница бережно раздела спасенную малышку и задумчиво присвистнула, обнаружив на ее спине нечто сказочное, давно уже не встречавшееся в Блентайре и повергшее лайил в бурный восторг. Она обтерла мокрым полотенцем спасенную эльфийку, уложила в свою постель, а сама опустилась в дедушкино кресло и углубилась в пространные размышления…

Лучик дневного света шаловливо проникал сквозь серую, плотно задернутую оконную занавеску и играл пылинками, порхающими над дощатым, плохо отмытым полом. Белый пес сладко дрых на домотканом половичке, уронив голову на передние лапы и счастливо приоткрыв пасть. Рядом с ним стояла дочиста вылизанная глубокая миска, еще хранящая запах перловой каши, щедро сдобренной салом и костями. Я обрадованно улыбнулась, мысленно возблагодарив нашего доброго спасителя, избавившего несчастное животное от мучительной голодной смерти. Кстати, где же он сам, этот неизвестный спаситель, и куда мы попали?