Звезда моей любви

Свистнула выпущенная из лука стрела, и ее наконечник, некогда смоченный соком ядовитого растения каркарут, вонзился мне в грудь, попав на два пальца выше сердца.

Время словно замедлилось, обволакивая меня тугим вязким коконом. Я видела воинов, отпустивших Ребекку и бегущих ко мне, видела Беонира, рыдающего от осознания чудовищности содеянного злодеяния и даже не пытающегося остановить копье эльфийского бойца, впивающееся ему под ребра… Видела Лорейну, обхватывающую меня за талию, и осознала, что падаю, снова падаю на теплый золотой песок.

От яда каркарут нет противоядия, как утверждал мудрый Зол. Так вот зачем Беонир прихватил с собой эти стрелы… Так вот почему он не хотел идти к Зачарованному берегу! Теперь мне стало понятно: юноша знал, что рано или поздно ему все-таки придется меня убить… Я так хотела жить, но смерть всегда застает нас врасплох, стирая все планы и испепеляя мечты. Жаль, что моя жизнь обрывается столь рано! А я ведь только расправила крылья и едва начала наполнять магией Звезду своей души! И что же теперь станется с Арденом, с Лаганахаром, с жителями Блентайра? Кто им поможет?..

Теряя сознание от боли, я почувствовала, что меня поднимают на руки и куда-то несут. Надо мной расстилается бескрайнее голубое небо, и слух ласкают волшебные звуки песни, исполняемой Лорейной.

Как трудно, огрубляя душу,
Учить язык чужих богов,
Простор морей сменить на сушу
И в небо рваться из оков.

Как страшно, оскорбив публично,

Отринуть бывшую любовь,
Над ней смеяться истерично,
Тайком кусая губы в кровь.

Как больно, бросив все, что было,

Клинком ножа вершить исход,
Хоть сердце так и не остыло —
Еще стучит, горит, живет…

Как горько, враз лишившись веры,

Взойти молчком на эшафот,
Рукой жестоко смять герберы,
Сфальшивить мимо верных нот…

Возможно, годы смелют муку,

Как прошлогодние грехи,
И, превратив любовь в докуку,
Перекуют ее в стихи.

А мы привыкнем не смеяться

И, не танцуя под луной,
Начнем самих себя бояться,
Смирясь с навязанной виной.

Забудем город белостенный,

Тот, что покинули давно,
Где ныне враг царит надменный,
Пьет наше лучшее вино.

Я знаю, все мы в чем-то плохи,

Стоим пред жизнью без прикрас,
Пускай рассудят нас эпохи,
Но дети пусть не судят нас.

Как хочется, презрев невзгоды,

Дождаться будущей весны,
Оставить в прошлом боли годы,
Вновь научиться видеть сны…

«Сны? – удивленно подумала я, ощущая яд каркарут, огненными волнами разливающийся по телу. – Я так часто их видела, но так и не поняла заложенного в них смысла… Почему Лорейна тоже поет про сны? Какое место занимают они в нашей судьбе?»

Казалось, что я знаю ответ на этот вопрос и это знание вот-вот всплывет из глубин рассудка. Но яд медленно убивал душу и плоть, высасывая последние силы. Меня колотил озноб, веки смыкались сами собой. Я так устала… Устала бороться за счастье и любовь, устала от поисков очередного испытания, вымоталась от тяжести возложенной на меня миссии. Устала от самой жизни. Сейчас мне хотелось только тишины, тепла и покоя. И тогда я утомленно закрыла глаза, отдаваясь на волю судьбы, а затем прощально улыбнулась и расслабленно погрузилась в сладостное небытие.

То ли в смерть, то ли в сон…

Глава 4

Бойся жизни, и она пройдет мимо, не тронув тебя. Но нужна ли нам такая жизнь, такая судьба? Полагаю, что некоторых вполне устраивает подобное блеклое существование, не имеющее ни смысла, ни цели. Увы, Полуденным эльфам не удалось избежать встречи с собственной несчастной судьбой. Они проявили трусость, постаравшись отстраниться от участия в войне с людьми, и теперь в полной мере расплачивались за свою нерешительность. Судьба настигает всех – и победителей, и побежденных, но с последними она обходится значительно строже.

Отступить, добровольно уйти с насиженного места, оставив его на милость жестоких захватчиков, – это ли не поражение? Покинув Блентайр, морские эльфы оказались в крайне тяжелом положении. Им пришлось учиться выживать, заново обзаводиться имуществом и пускать корни в чужой земле. Но ведь родина – это отнюдь не та страна, где мы живем, скорее это те края, что живут в наших сердцах и памяти.