Звезда моей любви

К счастью, или, наоборот, к несчастью, мои размышления прервали довольно скоро. Король вдруг встрепенулся, посмотрел на нас крайне враждебно и хрипловато закричал:

– Как это называется, дочка? Чего ради ты привела сюда этих путников? Ты испытываешь мое терпение, клянусь Неназываемыми! Я не желаю видеть в своем доме врагов нашего народа: лайил и человеческого чародея!

– Папа, не кричи, а то у тебя снова разболится голова, – мягко попросила принцесса. – Уверяю тебя, не все гости, попадающие на Зачарованный берег, обязательно являются нашими врагами. А эти путники мне очень понравились, они хорошие ребята.

– Хороший враг – это мертвый враг! – уверенно отбрил король. Сейчас он выглядел вполне нормальным и очень обозленным. – Лайил – порождения Тьмы, любимые дети змееликой Банрах!

– Да! – отважно ответила Ребекка, опускаясь на одно колено перед троном. – Вот только не все они являются внучками Финдельберга Законника, давшими клятву искупить содеянное дедом зло и спасти наш мир от гибели!

– Внучка Финна? – отшатнулся несчастный коронованный безумец, в панике хватаясь за подлокотники трона. – Ты пришла меня убить?

– Нет, ваше величество, – поспешила заверить Адсхорна воительница. – Напротив! Я желаю вам всяческого благополучия и процветания, а на Зачарованное побережье попала в качестве охранницы Наследницы!

– Наследницы? – На лице короля появилось осмысленное выражение. – Я не ослышался? Речь идет именно о Наследнице трех эльфийских кланов? – Он беспомощно оглянулся на Альсигира, безмолвно и неподвижно, словно статуя, застывшего за его троном.

– Именно так! – подтверждающе улыбнулся старый чародей. – Пророчество Неназываемых начинает сбываться.

– Но где же эта девушка? – продолжал недоумевать король. – Я вижу перед собой лишь ниуэ, лайил и человеческого мальчика-чародея со звездой на груди…

Поняв, что настал мой черед вмешаться, я скинула с головы капюшон пелерины, освобождая свои длинные волосы, и бестрепетно выступила вперед:

– Меня зовут Йохана! Я та, о ком вы говорите!

– Йохана? – задумчиво произнес король, всем телом подаваясь вперед и впиваясь испытующим взором в мое лицо. Совсем рядом со своими глазами я увидела его болезненно расширенные зрачки – мутные, растерянные. – Кто твои родители, девочка?

– Я не ведаю имени моей матери, – откровенно призналась я. – А моим отцом стал сын короля Арцисса и Эврелики, родившийся уже после гибели повелителя Полуночных. Не знаю, как и почему они встретились, но подозреваю, что это событие произошло на знаменитой осенней ярмарке, около семнадцати лет тому назад.

– Твоя мать жива и поныне?

– Нет, – спокойно ответила я, решив ничем не выдавать того горя, которое причинял мне вполне очевидный факт скоропостижной кончины моей матери. – Я уверена, что она умерла вскоре после родов. Я никогда ее не видела и воспитывалась в приюте.

– Так значит ты – моя внучатая племянница! – задумчиво протянул король. – Сиротка, слабая девочка… Как можешь ты спасти погибающий Лаганахар? – прозвучал беспомощный вопрос.

– У меня есть это! – Я положила правую руку на Звезду моей души. – И это! – Левая рука легла на мое собственное сердце, горячее, живое. – Я исполнена искренней любви ко всем созданиям нашего мира. И я клянусь, что любой ценой остановлю наступление Пустоши!

– Слышишь, Сильвана, она клянется! – вдруг тоненько хихикнул король. Его лицо перекосилось, глаза выкатились из орбит, а нижняя челюсть мелко затряслась, выпуская ниточку слюны. – Помнишь, Сильвана, мы тоже много в чем клялись… И где сейчас эти клятвы? – Адсхорн неожиданно откинулся на спинку трона и забился в конвульсиях, сильно похожих на приступ эпилепсии.

По залу прокатился всеобщий стон горя…

Терзаемая жалостью к сумасшедшему королю, я бегом преодолела три ступеньки, ведущие к трону, одной рукой нажала на плечо чуть приподнявшегося владыки, усаживая его обратно, а второй – сорвала корону, венчающую голову Адсхорна.

По тронному залу пронесся единодушный громкий крик возмущения, вызванный моей бесцеремонностью…