Звезда моей судьбы

«Еще чего! — очень хотелось сказать мне. — Я и не подумаю тебя спасать!» Но перед моим внутренним взором немедленно возник образ умирающей королевы Эвники, взявшей с меня нерушимую клятву во всем помогать ее дочери. Я злобно скрипнула зубами. О своей ненависти нужно говорить вовремя, и, клянусь Неназываемыми, однажды я о ней скажу! Еще как скажу… И тогда Эвридике мало не покажется!

— Придумаю! — нехотя процедила я. — Если ты немного отодвинешься в сторонку и не станешь мне мешать. Мне нужно подумать.

— Ухожу-ухожу! — Эвридика небрежно спародировала миротворческий жест, выставив вперед доверительно раскрытые ладони, а потом криво улыбнулась: — Поду-умать? Ну-ну… — Ее ехидные интонации раздражали, как комариный звон. Но она все-таки пересела на другой камень, подальше на меня, и скорчила скучающую гримаску. «Давай думай, если получится», — намекали ее скептично поджатые губы и насмешливо прищуренные глаза. Вот зараза!

Однако вскоре я отрешилась от гнева и в самом деле задумалась, как и обещала принцессе. Следует признать, в ее реплике «вытащить нас отсюда» действительно содержалось некое рациональное зерно. Хм, почему-то высказывания глупых, ничего не значащих для тебя людей запоминаются намного лучше, чем слова тех, кто что-то для тебя значит!

Итак, направляясь к утесу Судьбы, я руководствовалась указаниями, полученными в храме Эврелики. Не сомневаюсь, их мне дала сама богиня. Она посоветовала шагнуть с утеса и найти Колокол Судьбы. Я подошла к краю скальной площадки, опасливо глянула вниз, но ничего там не обнаружила. Вокруг скалы клубилось темное ничто, больше всего похожее на бездонную пустоту, не имеющую ни конца, ни начала. И мне предложили шагнуть туда? Я отрицательно замотала головой, словно апеллировала к невидимому собеседнику. Да это же верная гибель!

Минуты тянулись невыносимо медленно. Я тщетно ломала голову над создавшейся проблемой, но так и не смогла придумать ничего стоящего. Эвридика нетерпеливо постукивала туфелькой по мелким камешкам, разбросанным на вершине утеса, но хранила молчание, очевидно решив дождаться результата моего мозгового штурма. Не исключено, что где-то в глубине души она все-таки немного верила если не в мою сообразительность, то хотя бы в слепое везение, до сего дня неизменно мне сопутствующее.

Не знаю, сколько времени прошло. Возможно — час, а возможно — десять. Вокруг нас ничего не менялось. По небу все так же проплывали редкие серые облачка, под скалой по-прежнему клубилось равнодушное темное марево. Мои сомнения умерли первыми, наверное убитые терзающим меня голодом. Или отчаянием. Или безвыходностью. А скорее всего, всем вместе. И тогда я наконец-то решилась. Я прекрасно понимала, что, просиди я тут хоть всю оставшуюся жизнь, все равно не высижу ничего дельного. Каких-то конкретных планов у меня нет, а случайное у меня всегда получается не в пример лучше, чем специальное. Вот сейчас мы и проверим, сработает ли в моем случае так любимое Лаллэдрином правило трех «н»? Эх, была не была!

Нет, я не стала зажмуриваться… Прихватив свои пожитки, я широко шагнула с утеса, мысленно уже нарисовав себе печальную сцену своего ожидаемого недолгого падения во враждебное ничто. Но трагедии не произошло, потому что едва я успела зависнуть в воздухе, как унылая панорама, разворачивающаяся перед моими глазами, неожиданно исчезла, сменившись совсем иным зрелищем.

Лаллэдрин оказался прав! В мире и правда не существует ничего невозможного… Он появился из пустоты, вмиг очаровав меня своими плавными очертаниями и чуть заметным раскачиванием огромного, ярко сверкающего корпуса, казалось отлитого из чистого серебра. Рядом с ним меркли даже знаменитые дархэмские колокола, намного уступающие в размерах и полнозвучии. Он свободно парил в воздухе, лишенный каких-либо опор и абсолютно в них не нуждающийся. Его изысканно изогнутый торс немного подрагивал, издавая тихую, прекрасную, но уже почти закончившуюся мелодию. Колокол Судьбы — это, несомненно, был именно он — предстал передо мной во всем своем величии. Колокол, отзванивающий мелодию жизни всего Лаганахара. Колокол, раскачивающийся так лениво, будто погружался в смертный сон. Колокол, почти уже умолкший!..

Я отчаянно закричала срывающимся от возмущения голосом и рванулась вперед, помогая себе всем чем могла: руками, ногами, волей и желанием.

— Не останавливайся! — истошно взывала я. — Не умолкай!