Звезда моря

Анну пронзало сильное волнение, когда она отражала его выпады, задевая уязвимые места и ища незащищенные. Однажды он подпустил ее совсем близко, и она едва не задела его плечо. Затем он отбросил ее назад и стал кружить по комнате. Он провоцировал ее, добродушно поддразнивая:

— Вы не можете достать меня, ma poulette? [3] А я касаюсь Вас здесь и здесь! — Он постоянно делал выпады, двигаясь слишком быстро. Анна не успевала за ним. Он наносил ей уколы рапирой в плечо, бедро…

Девушка осторожно обходила его, следя за ним с близкого расстояния, стараясь заметить движение его рук и тела, прежде чем он сделает это. Он уклонялся. Анна сделала один выпад, потом другой и, наконец, задела его грудь.

— О, monsieur! Вы попались! Вот Вам! — Она обошла его, заразительно смеясь. Напряжение сменилось радостью.

— Eh bien, mademoiselle! А вот так, я опять достал Вас! И вот так! — и он развязал бант у нее на шее, который держал блузку. Рубашка распахнулась и обнажила округлость ее груди.

Анна сделала еще выпад, затем ринулась вниз, слишком близко к изгибу его руки, и он опять задел ее. Она парировала как раз вовремя, чтобы избежать острия. Левей не сводил с нее глаз.

— Вы красивы, ma poulette. Просто Диана! — Левей дышал напряженнее, и Анна чувствовала, как у нее перехватывает дыхание, когда она притворно атаковывала его и ловко уворачивалась от его ударов.

Вдруг девушка заметила, что его внимание отвлечено ее распахнутой блузкой и сделала выпад. Рапира задела его рубашку, и она распахнулась, обнажив грудь. Левея удивила ее дерзость.

— Tres bien, ma chere! [4] — усмехнулся он и подошел ближе, задевая ее блузку, бриджи, многозначительно касаясь острием рапиры ее тела, делая разрез блузки все больше, пока она совсем не упала с плеч. Анна чувствовала, как по всему телу разливается тепло, и от напряжения и возбуждения кружится голова.

— Ну же, Левей, — проговорила она, задыхаясь, — смелее.

Он отбросил рапиру, сгреб девушку за плечи и, поддерживая ее под спину, склонил над кушеткой, у которой они остановились, и впился губами в ее шею. Анна чувствовала свой пульс на его губах. Она обвила руками его голову, опуская ее к своей груди, и в этот момент они, полуобнаженные, упали на пол.

Через минуту все было кончено. Анну охватили волны экстаза сразу же, как он вошел в нее, настойчивый, горячий и влажный от пота. Он делал это так же умело, как владел рапирой. Девушка почувствовала легкую боль, затем жар внутри, заставивший ее содрогнуться от блаженства. Он поспешно поднял ее и взглянул на дверь, отделявшую их от всего дома, и прошептал:

— Я сделал тебе больно, ma poulette?

Она, усмехаясь, подняла на него глаза, разметавшиеся волосы оттеняли ее прекрасное лицо.

— Non, monsieur. [5] — Она обняла его за шею, их губы приблизились и сомкнулись в долгом, страстном поцелуе. Не отрываясь от его губ, она промурлыкала:

— Согласись, что на этот раз я тебя перехитрила? Он усмехнулся и Анна ощутила на своем лице его теплое и все еще учащенное дыхание:

— Qui, poulette. Ты перехитрила меня. Но в следующий раз верх возьму я…

Анна нежно потерлась своей обнаженной грудью о его грудь. Не отрывая глаз, он следил за ее сосками.

— Посмотрим, Левей!

Слух о том, что мисс Кормак отдалась, и не из-за ласковых слов или предложения руки и сердца, а под действием страсти, быстро распространился среди молодых людей Чарльзтауна. Удивительно, но это не остудило их пыл. Теперь, когда к ней приближался молодой человек, Анна внимательно его осматривала, оценивая, как он двигается, танцует, как прикасается к ней. Когда кто-нибудь на балу предлагал ей удалиться в сад, она, не проронив ни слова, охотно соглашалась, ожидая подходящего момента, когда сможет сравнить его темперамент со своим. Если при предоставившейся возможности поклонник обнимал ее неуклюже, и Анна видела, что он не знает, как обращаться с женщинами, она с достоинством отталкивала его. Иногда девушка позволяла мужчине увести себя на заднее сидение темного фаэтона или под уединенное дерево и даже исследовать свое тело под юбками, но, если это у него получалось неловко, или он не возбуждал в ней страсти, Анна отказывала ему в дальнейших вольностях.

Кормаку часто приходилось объяснять молодым элитным жеребцам в своем кабинете, что Анна еще слишком молода, чтобы выходить замуж. Однажды он предостерег одного из этих молодых людей, намекая на юность и невинность дочери, и был шокирован, увидев, что парень глупо улыбается:

— Она намного старше своих лет, сэр. Некоторые созданы для того, чтобы выходить замуж рано, и мисс Анна — одна из них.

— Вы забываетесь, сэр!

— Нет. Я скажу Вам правду. Ваша дочь станет матерью еще до конца этого года, независимо от того, благословите Вы ее или нет.

Кормак покраснел и не знал, что ответить. В глубине души он боялся, что так оно и будет. Молодой человек повернулся на каблуках и вышел.

***