Звезда моря

Бонне вновь схватили и сразу же отправили в суд. Все двадцать два его товарища были повешены у него на глазах 8 ноября. Однако люди были настроены против столь же скорой расправы с человеком, который некогда владел поместьем и титулом. Группа горожан, во главе которой, всем на удивление, стоял Полковник Уильям Рэтт, выдвинула требование — отправить Бонне в Англию, чтобы он предстал перед судом там. Но это движение было заблокировано сэром Николасом Троттом, председателем суда над пиратами, который отказался даже прочитать прошение о снисхождении, написанное Бонне, и приговорил капитана пиратов к смерти. Мэг слышала, что некоторые знатные дамы города плакали, глядя на Бонне, сидящего на скамье подсудимых в парике и шитом галунами камзоле, сжимавшего в руке томик своих стихов.

Стэда отправили в Уайт-Пойнт привязанным к телеге, на которой стоял предназначенный для него гроб. Район порта был заполнен толпой горожан, а одной девушке удалось проскользнуть к осужденному, и она вложила в его скованные кандалами руки букетик полевых цветов. Когда телега доехала до виселицы, выяснилось, что кто-то из сочувствующих ночью подпилил перекладину. Когда ее в спешке починили, Бонне пришлось встать на собственный гроб, чтобы взобраться на помост. На шее у него затянули петлю, и Бонне ждал, пока священник прочитает над ним молитву и пока соберутся сановные лица.

— Проклятые псы! — выругалась Анна, услышав это, ее глаза были полны невыплаканных слез, — если только есть на свете Бог, он швырнет их лицемерные души в пекло, — она провела рукой по глазам, — он не мучился, Мэг?

— Судя по всему, нет. Веревка оказалась короткой, и палачам пришлось схватить его за ноги и потянуть вниз, пока он не затих. Но перед тем как умереть, говорят, он произнес: «Ад, должно быть, местечко повеселее этого!»

Анна, кивнула:

— Это похоже на него, — губы ее искривились в усмешке, — как будто ад — это что-то вроде несъедобного бисквита. Он так любил море, что земля, казалось, обжигает ему ноги, — она вздохнула, — а кого еще отправил вместе с ним Тротт?

Когда Мэг начала перечислять имена, Анна застонала и закрыла лицо руками. Боб Такер, ее старый приятель с Ямайки; Джон Уильям Смит, пират, гостивший за столом ее отца; Джим Левитт из Нью-Провиденс. Немало бокалов с элем подняли они с Джимом в «Палате Лордов». Друзья, товарищи… Двадцать два повешенных, вывешенных, как белье после стирки, в порту, а затем брошенных в неглубокие воды, где прилив омоет их кости.

Спустя два дня, когда девушка еще не оправилась от известия о смерти Бонне, в домик ворвался Джек с еще более ужасными новостями.

— На мысе Страха убили Тиша! Какой-то королевский прыщ по имени Мэйнард ухлопал его! Говорят, в него стреляли пять раз, и на теле у него было двадцать пять ран от сабли, прежде, чем он умер. Анна, почувствовала какое-то странное спокойствие. Нэда тоже больше нет. Веселый Роджер быстро выбирает сеть.

— Жизнь его была трудна, и было ясно, что умрет он тоже нелегко.

— Да, — Джек печально покачал головой, — эти собаки как какие-то дикари отрубили ему голову, а тело скормили акулам.

— Он всегда говорил, что уж лучше рыбы, чем канюки, — Анна отвернулась, — хоть это его желание исполнилось.

Глаза Джека глубоко запали. Он поерзал на стуле:

— Черт возьми, Анна! Море кишит людьми короля и призраками. Может быть, надо было принять прощение, когда его нам предлагали?

Анне вспомнилась его самоуверенность, когда Дженнингс предлагал им такой шанс, вспомнилось, как он гордо вышел из круга пиратов и дал обет вернуть свой корабль на море. А теперь ветер покинул его паруса. Джек взглянул на нее. Девушка только пожала плечами и удалилась в свою комнату.

Судьба Нэда Тиша стала наглядным примером и предостережением всем пиратам Карибского бассейна.

— Сладкое вино в конце концов становится кислым, — сказал Рэкхэм.

На Анну навалилась глубокая депрессия. Днями она сидела на берегу, устремив взгляд на север, в сторону колоний. Она вспоминала всех тех, кого не стало.

***

«Морской Конек» простоял в Загоа больше месяца, достаточно долго, чтобы карманы команды полностью опустели. Хотя Джек и старался почаще бывать с Анной, она вдруг осознала, что ей хочется остаться одной, насладиться одиночеством и чувством растущей в ней жизни. Своими придирками и нытьем он стал действовать ей на нервы.

— О, Боже! Эта чертова дыра невыносима! — все чаще и чаще стал повторять он. Анна подняла взгляд от ожерелья, которое она мастерила из ракушек, нанизывая их на нитку.

— Тогда поднимай якорь! Я бы тоже хотела убраться отсюда, но не могу. И ты, шагающий взад и вперед, как волк в клетке, не улучшаешь моего настроения. Ты делаешь все, чтобы заставить меня пожалеть о том, что я подпустила тебя к себе!

— Ха! Ты хотела меня ровно столько, сколько я тебя! — Он приподнял ее из кресла и нежно поцеловал, — да и сейчас ты хочешь меня, могу поклясться в этом!

Анна состроила кислую мину:

— Да, здесь не так много народу. Убирайся отсюда, идиот!

Он с готовностью отпустил ее: