Звезда негодяя (СИ)

Он дернул плечами и сделал несколько шагов в сторону. Сейчас Тавиэль выглядел так, словно готов был броситься в драку.

– Я… – произнес Тавиэль свистящим шепотом, вдруг поняв, что кругом гораздо больше зевак, чем он видит: на их троицу наверняка смотрели из всех окон. – Я правда сожалею. Но миледи Эмма уже мертва. Считайте ее мертвой, так будет лучше для всех нас. Если человека забрали в царство фейери, то он уже не вернется.

По спине Коннора мазнуло холодком. Он подумал, что эльф специально говорит именно так, чтобы отбить у них охоту соваться в мир фейери. Значит, Эмма еще жива. Шон прав: если бы ее собирались убить, то убили бы сразу.

Он со всей деликатностью взял Тавиэля под локоть, сжав пальцы так, что эльф негромко заскулил от боли. Затем Коннор ввел его в магазин и, зыркнув на уборщиц так, что они выбежали на улицу, оставив свои ведра и тряпки и едва не сбив с ног шефа Брауни, произнес:

– Хорошо. Я немедленно отправляю запрос в столицу о нападении на старшего советника следственной магии. Сюда приедут мои бывшие коллеги, отследят остаточное волшебство у тебя на руках, а потом будет допрос третьей степени устрашения, – свободной рукой Коннор мягко провел по волосам Тавиэля и самым сладким тоном сообщил: – И поверь мне, все то, что с тобой сделал Галхаад, покажется тебе лишь приятным развлечением. Можешь даже не сомневаться. Нашим умельцам, конечно, далеко до ваших, но они берут не разнообразием, а усердием. С тебя не слезут, можешь мне поверить.

Тавиэль слепо дотронулся до лица, будто перестал ориентироваться в пространстве. Шеф Брауни закрыл за собой дверь в магазин и демонстративно сложил руки на груди, держа в одной пистолет.

– Она мертва, – негромко повторил Тавиэль. – Лучше вам думать именно так.

– Потому что ее не отпустят? – подал голос шеф Брауни. – Она нужна там, внизу?

Тавиэль не ответил. Коннор встряхнул его – аккуратно, без членовредительства.

– Я не слышу ответа, – дружелюбно сказал он. Взгляд Тавиэля сделался туманным, эльф едва заметно качнулся. «Хреново, – подумал Коннор, – если это какая-то магия, отключающая сознание, то мы его не достанем». Но тусклые глаза Тавиэля прояснились, ему даже удалось слабо улыбнуться – в ту же минуту на Коннора посмотрело незнакомое существо, наполненное ненавистью и жестокостью.

Спустя мгновение Коннор уже летел в сторону – его отбросили так легко, словно он был плюшевой игрушкой в руках сорванца. Ударившись головой и спиной в стену, Коннор сполз по ней, пытаясь собрать остатки и ошметки своей магии, чтобы отбиться, но на него уже ползла серая волна обморока.

Далеко-далеко прозвучал выстрел, и мир рухнул в тишину.

Обморок длился недолго: Коннор очнулся от того, что сухие шершавые руки шефа Брауни хлопали его по щекам. Открыв глаза, Коннор увидел, что Тавиэль валяется на полу чуть поодаль, со стоном зажимая простреленное правое плечо.

– Вы стреляли, – сказал Коннор, понимая, что говорит самую большую из всех возможных глупостей.

– Разумеется, – с небрежностью специалиста ответил шеф Брауни. – Он вас швырнул, а я не стал ждать, когда до меня дойдет очередь.

Тавиэль попытался подняться и не смог. «Да что он ломает комедию, – подумал Коннор, – рана-то пустяковая!» Однако лицо эльфа посерело, губы дрожали, и весь он сейчас напоминал того, кто стоит одной ногой в могиле. Шеф Брауни ткнул в сторону Тавиэля указательным пальцем и заявил:

– Не перевязывать и не чистить! Там у них особая железа, если ее ранишь, то она заживет только в исконном краю фейери. Ты ведь фейери, парень, пусть и изгнанник? Ну так пора домой.

Коннор рассмеялся, покачал головой. Шеф Брауни протянул ему руку, помогая подняться.

– Вы, я смотрю, тоже много знаете о фейери, – заметил Коннор. Тавиэль снова издал сдавленный стон: было видно, что ему больно. Шеф рассмеялся.

– Он сам однажды рассказал об этом, когда мальчишки попали ему в плечо снежком. Ныл и стонал так, словно ему руку отрубили, – Тавиэль отчетливо выругался, и шеф хмыкнул: – Ну а что ты думал, я с тобой буду шутки шутить? Не на тех напал!

Эльф не ответил. Коннор легонько пихнул его носком ботинка в бедро, побуждая подняться.

– Нам пора! – сказал он. – Ты возвращаешься домой, Тавиэль.

***

В комнате не было часов, и постепенно Эмма утратила само понимание времени.

Ей казалось, что все остановилось. Сюда не проникали звуки – нельзя было сказать, что снаружи есть кто-то живой. Фейери, который похитил ее, растворился бледно-сиреневым туманом; когда туман развеялся, Эмма снова открыла дверь и принялась тихонько простукивать стену, что пряталась за ней.

Ничего. Никакого намека на скрытый выход.

– Племянница? – прошептала Эмма, привалившись спиной к этой стене и чувствуя, как все качается и куда-то плывет. – Я действительно дочь Галхаада?

В комнате было зеркало – изяществу туалетного столика позавидовала бы королева. Эмма почти без чувств опустилась на мягкий пуфик и принялась рассматривать себя в отражении.