Звезда Пандоры

— Как всегда: то, что больше всего тебе идет. — Перед его виртуальным взглядом появилась вереница платьев, купленных для нее костюмером. — Вот то белое с золотом, что доставили тебе в среду. Оно довольно миленькое.

Она энергично кивнула:

— Хорошо.

Меллани еще раз обняла его, словно ребенок, ищущий поддержки у родителя.

— Морти, я люблю тебя, правда люблю. Ты ведь это знаешь?

Ее взгляд метался по его лицу, отыскивая малейший признак подтверждения.

— Я знаю.

Такое откровенное проявление преклонения, возможно, вызвало бы укол вины в его прежней, более ранней сущности. Эта связь продлится недолго. Это он тоже знал, хотя она сама не сможет о чем-то догадаться. Через год или около того другая красотка привлечет его внимание — и его снова охватит сладкий азарт погони. Меллани придется уйти, заливаясь слезами. Но до тех пор…

Он легонько шлепнул ее по ягодицам, поторапливая вернуться в пентхаус. Меллани в притворном приступе ярости взвизгнула и бросилась к дверям. Обе женщины последовали за ней.

Эл-дворецкий представил Мортону список незавершенных дел. Он просмотрел список и немного задержался, чтобы сделать комментарии — запросить добавочную информацию или отметить к исполнению. Все шло как обычно: независимо от сложности программы самоуправления, используемой компани­ей, главные решения всегда принимались людьми. СИ помогал избавиться от целого уровня администраторов среднего звена, но ему недоставало творческо­го подхода, присущего настоящему лидеру.

Наконец Мортон покончил с делами, и дворецкий принес ему еще порцию игристого джина. Облокотившись на стальные перила балкона, он прихлебывал напиток и смотрел на город, освещенный лучами заходящего солнца. Мыслен­но он выделял целые сектора и кварталы, построенные «Ганзой». Коммунальное обслуживание там взяли на себя дочерние предприятия фирмы, имеющие государственные лицензии, и это было его нововведением. Его внимание привлекали и другие районы. Старые плантации и фруктовые сады, ставшие теперь окраиной города, а также мозаика зеленых участков, покрывающая подножия гор. Архитекторы «Ганзы» уже разработали проекты небольших красивых зда­ний, которые прекрасно впишутся в эти мини-долины. Эти дорогие первокласс­ные дома предназначались для растущего слоя богачей Октиера, а фермеров уже начали соблазнять финансовыми предложениями и льготами.

В быстро темнеющем небе уже замерцали звезды. Если все пойдет по плану, его влияние скоро распространится и на них, значительно увеличив число субконтрактов, которое сейчас обеспечивают инопланетные филиалы. Он уже сумел взять под свой контроль правление, а расширение бизнеса и стабильный рост стоимости акций обеспечили ему почти монаршую власть. Против его плана экспансии никто не посмеет возразить. Он видел перед собой ошеломля­ющие своим размахом возможности. Создание целых городских инфраструктур. Узловые миры для третьей зоны космоса, которые со временем станут конку­рировать с Большой Дюжиной. Сейчас самое время жить.

Он снова опустил взгляд и посмотрел на линию крыш. Внимание привлек­ла старая, среднего размера башня. В ее апартаментах они с Тарой прожили большую часть своей совместной жизни. Прежде он и не подозревал, что может увидеть ее со своего балкона. С такого расстояния невозможно было рассмотреть детали — сгустившийся сумрак превратил здание в темную глы­бу с параллельными рядами освещенных окон. Глядя на башню, он сделал еще глоток джина. Внутреннее устройство апартаментов не сохранилось в его памяти. Через шесть лет после развода, отправляясь в клинику для омоложе­ния, он удалил из хранилища памяти все, кроме основных деталей. Теперь та жизнь превратилась в серию записок, она казалась не реальной, не прожитой им. И все же… Двадцать лет назад, когда он узнал о возрождении Тары, что-то в нем шевельнулось. В нарушение всех своих привычек он все же навестил ее. Он не смог узнать жену в этой женщине с расстроенными нервами и новым клонированным телом и, уж конечно, не испытал к ней никакого влечения. Он объяснил это перенесенным потрясением и психологической травмой из-за смерти.

Затем его эл-дворецкий, отслеживавший всю информацию, касающуюся Тары, предоставил ему новости о Котале, просочившиеся в информационные каналы унисферы. Мортон бросил работу в офисе — неслыханное событие — и некоторое время размышлял о странном совпадении. Затем его служащие сделали несколько запросов, в результате чего он обратился в полицию. Рас­плывчатость и отсутствие конечного результата в последующем отчете о ходе дела вызвали в нем негодование. Но он не стал поднимать шума, чтобы не вы­звать неугодных комментариев, а вместо этого поговорил с одним из старших членов семейства Шахиф.

Передача расследования такому известному следователю, как Паула Мио, стала для него полной неожиданностью. Но неожиданностью приятной: если кто-то и мог выяснить, что произошло на самом деле, то только она. Потом перед его мысленным взглядом снова возникло упругое тело детектива, и он стал прикидывать вероятность посещения ею «Молчаливого мира».

— Морти!