Звезда Пандоры

Корпус саней в основном был сделан из желтовато-коричневых костей, сточенных и соединенных между собой, словно это были деревянные брусья. Стены, потолок и скамьи, на которых они сидели, покрывала толстая черная кожа — как заметил Оззи, довольно грубой выделки. Единственное окошко было вставлено в переднюю стенку и, по его мнению, представляло собой осколок одного из местных деревьев. Через него можно было увидеть только мелькавшие участки замерзшей равнины, чаще всего заслоняемые крупами двух больших убнанов, тащивших сани. Билл, огромный коррок-хи, стоял на открытой плат­форме в задней части саней и управлял упряжкой при помощи длинных пово­дьев. Поджидая медлительного лонтруса, он не слишком торопил своих убнанов.

— Что представляет собой Ледяная Крепость? — спросил Оззи.

— Ее первоначальное назначение мне неизвестно, — сказала Сара. В санях она опустила свою лицевую маску и оставила ее висеть на завязках капюшона. В скудном свете жаровни покрытая морщинами кожа женщины казалась такой же темной, как у Оззи. — Мы почти уверены, что построили ее сильфены. Они до сих пор останавливаются там, когда приходят для охоты на ледовых китов. — Она похлопала рукой по меховой накидке. — Вот откуда нам достается все это добро. Этой шубе уже семь лет, и скоро понадобится новая. Они долго служат, если заботиться о мехе.

Оззи снова окинул взглядом внутреннее устройство саней.

— И кость?

— Сообразительный мальчик. Да. В этом отношении они, как и киты Земли, представляют собой огромную ценность и используются в самых разных делах. Сильфены убивают китов, забирают трофейные клыки, а всю остальную тушу оставляют. Сама охота представляет собой довольно интересное зрелище. Часть сильфенов, разодетых по-зимнему, как на средневековый маскарад, выезжает верхом, а остальные бегут следом, стараясь не отставать. После забоя кита мы целую неделю стоим лагерем, чтобы разделать и упаковать огромную тушу. Почти все части находят свое применение. Даже в китовьей крови содержится некоторая доля алкоголя, чтобы она не замерзала, хотя опьянеть от нее не удастся, но за многие годы у нас накопилось несколько перегонных аппаратов. В теле кита имеется одна железа, кое-кто высушивает ее и измельчает в поро­шок. Они говорят, что это снадобье кормит пенис, если это вам о чем-нибудь говорит.

— Думаю, я понял.

— Некоторые органы кита, по словам нашего доктора, обладают лечебными свойствами, хоть и не для людей, а для представителей других рас, каких в Ледяной Крепости немало. Ну и конечно, мясо кита употребляется в пищу. Это наша основная еда. — Она хмуро поджала губы, отчего щеки и лоб еще гуще покрылись морщинками. — Вы себе представить не можете, как может надоесть китовое мясо. Вы ехали верхом на лошадях?

— Да, за исключением последних двух дней.

— Гм. Бифштекс из конины. Это деликатес. Если наши люди услышат о двух конских тушах, лежащих в двух днях пути, они непременно захотят организо­вать экспедицию. Два дня, вы говорите?

— Примерно. И шли мы не слишком быстро.

Оззи и прежде приходилось есть конину, так что эта идея не вызвала у него возмущения. Но он заметил, как недовольно отвернулся Орион.

— Расстояние почти предельное, — сказала Сара. — Это рискованно. Но кто-нибудь все равно решится, лишь бы попробовать что-то новое для разнообразия.

— А в чем риск? Вы неплохо экипированы для этой планеты.

— Дело не в экипировке, парень, а в местности. Как тебе известно, тропы сильфенов нестабильны. Стоит только углубиться в лес — и никто не знает, где ты выйдешь.

— Хотите сказать, что отсюда нет надежного пути?

— Судя по всему, есть миллион путей, чтобы выбраться отсюда, и еще миллион причин, чтобы остаться. Иногда я вижу примеры собственными глазами. У меня были друзья, которые не сумели смириться с жизнью в Крепости. В по­исках лучшей доли они ушли в лес. Минули годы, и можно было подумать, что им все удалось, что они оказались в безопасности. Но потом экспедиция обна­ружила их тела, почерневшие и замерзшие.

Орион потуже завернулся в спальник, стараясь не показать, как сильно у него задрожал подбородок.

Оззи пристально посмотрел на женщину, но его взгляд не произвел на Сару должного впечатления.

— Если есть путь сюда, — сказал он, — должен быть и путь отсюда.

— Уверена, что он есть. Я только пытаюсь вам сказать, что его никто не знает. По крайней мере, не было случая, чтобы кто-нибудь возвращался.

— А как давно вы здесь живете? — спросил Орион.

— Я уже и не знаю. В некоторых местах, где мне довелось побывать, время идет совсем иначе. Это просто другое время. Не могу объяснить. Это понимаешь только тогда, когда снова попадаешь в другое место. А когда пытаешься вспом­нить, каждый момент кажется сном. Еще есть тропы, по которым течет время. Возможно, вы с этим сталкивались, когда климат меняется очень медленно, не так, как при смене времен года.

— Но все-таки — сколько? — настаивал Орион.

Пожилая женщина улыбнулась, показав красновато-желтые зубы.

— Скажем так, я оставила Землю в две тысячи девятом году.

Орион изумленно охнул:

— Не может быть!