Звезда Парижа

Маленький домик, со всех сторон окруженный высокой стеной, казался крепостью. Это обмануло Елену, но это же обмануло и похитителей. Они чувствовали себя совершенно спокойно: окна на обоих этажах были распахнуты от жары и прикрыты только решетчатыми ставнями, среди деревьев, пофыркивая, паслись две стреноженные лошади, а два окна, одно — на первом, а другое — на втором этаже слабо светились, как будто в комнатах был оставлен ночник.

Александр крадучись прошел вдоль окон первого этажа и, подцепив ножом щеколду, открыл ставни в одной из темных комнат. Проскользнув внутрь, он подождал, пока его глаза привыкнут к темноте и, убедившись, что комната пуста, мягко ступая, вышел в коридор. Полоска света пробивалась из-под двери соседней комнаты. Тихо потянув на себя створку, чтобы образовалась маленькая щель, он заглянул в комнату. Прямо напротив он увидел кровать, где, разбросав ручки, неподвижно лежала маленькая девочка, а около кровати, на полу, прислонившись к ней спиной, полусидели две связанные женщины, рты их были заткнуты кляпами. Но, похоже, кроме женщин и ребенка никого в комнате больше не было. Александр приоткрыл дверь пошире и, держа наготове пистолет, легко ступая, вошел в комнату. Действительно, женщины были одни, он легонько тронул за плечо ту, что была моложе, она тут же открыла глаза, в которых сразу полыхнул ужас.

— Тихо, я — друг, и пришел вас освободить. Я сейчас вас развяжу и выну кляп, а вы будете молчать, пока я вам не разрешу говорить, чтобы не вспугнуть похитителей. Вы все поняли? — уточнил он и ободряюще улыбнулся, надеясь, что молодая женщина не подведет его.

Когда пленница кивнула, он выдернул кусок тряпки, которым был заткнут ее рот, а потом развязал веревки, стягивающие ее руки и ноги.

— Сколько похитителей, и где они? — тихо спросил он молодую женщину.

— Их двое, они наверху, — руки женщины тряслись, но она мужественно выполняла приказ Александра, стараясь отвечать спокойно. — По-моему, они — извращенцы, старик обнимал и целовал молодого у нас на глазах.

Вторая женщина открыла глаза и умоляюще уставилась на говоривших.

— Что с девочкой? — забеспокоился Александр, глядя на неподвижное тельце. На обычный сон ребенка это было не похоже.

— Старик влил ей в рот полстакана вина, сказал, что после этого она проспит сутки, — объяснила молодая женщина.

Говоря с освободителем, она развязывала старшую подругу. Граф помог ей, развязав веревки на ногах пленницы. Он подошел к окну, распахнул его и обернулся к женщинам.

— Тихо вылезайте в окно и под прикрытием деревьев бегите к калитке, я — за вами, — распорядился он и помог женщинам перелезть через подоконник.

Убедившись, что женщины выполнили его приказ, Александр повернулся к малышке. Впервые он внимательно посмотрел в лицо девочки, и его сердце лихорадочно забилось. Светло-золотистые кудряшки ореолом окружали овальное личико с тонкими чертами и чудесным пухлым ртом, глаза малышки были закрыты, но граф и так знал, что когда она их откроет, глаза окажутся яркого-зеленого цвета. Он не мог ошибиться, потому что на постели, одетая в розовое шелковое платьице, лежала живая копия маленького портрета его матери в раннем детстве — того самого, который он как талисман носил под мундиром последние полтора года.

«Ладно, с ней я разберусь потом, — мысленно решил Александр, подумав о Елене, — сейчас не время».

Подавив в себе желание придушить бывшую невесту, молодой человек осторожно поднял девочку на руки и, легко перескочив подоконник, нагибаясь под ветками деревьев, проскользнул к калитке. К счастью, она была закрыта только на засов, который женщины отодвинули. Они уже сидели в коляске, напряженно вглядываясь в темноту. Увидев Александра с девочкой на руках, Елена слабо вскрикнула, но тут же зажала себе рот обеими руками. Граф передал малышку кормилице и, знаком приказав всем молчать, тихо сказал, обращаясь сразу ко всем:

— Сейчас вы уедете, одна из вас должна править лошадьми. Кто-нибудь сможет? — спросил он и оглядел все лица. Увидев, что старшая женщина с готовностью кивнула, граф успокоился и уточнил: — Где ключи от дома?

— Они на столике возле входной двери, — подсказала кормилица.

— Хорошо, — кивнул ей молодой человек и продолжил, обращаясь к Елене: — В этот дом вы вернетесь не раньше, чем через год. Безопаснее всего вам сейчас находиться в Париже и не разлучаться с ребенком, лучше, если у нее будет теперь две няни — чтобы она все время находилась под защитой. А сейчас поезжайте, я доберусь до Парижа самостоятельно.

— Александр, там остался Том, котенок Машеньки, она проснется и будет плакать, если его не найдет, — прошептала Елена и умоляюще посмотрела на графа, понимая, что он, наверное, считает ее сумасшедшей.

Но Василевский на удивление спокойно спросил женщин:

— Где вы видели котенка в последний раз?

— Под кроватью, в той комнате, где вы нас нашли, — подсказала кормилица.

«Сумасшедший дом, — подумал Александр, возвращаясь в дом, — я, наверное, никогда не пойму женщин — их только что спасли от смерти, а они думают о котенке».