Звезда печали и любви

— Если ты не прекратишь разговаривать со мной таким тоном, вылетишь за дверь, — он повернулся и ушел к себе в кабинет.

Дарья, пораженная услышанным, некоторое время удивленно смотрела ему вслед. За долгие годы совместной жизни такое она слышала от него впервые. Из комнаты выглянула Ира и подошла к ней.

— Мама, я все слышала. Пожалуйста, без скандалов. Я устала от них.

На глазах Дарьи появились слезы.

— Как он мог такое сказать? — тихо прошептала она.

Утром, когда родители ушли на работу, Ира позвонила

Елене Владимировне, прислушалась к тоскливым длинным гудкам. «Не приехала», — подумала она и уже хотела положить трубку, как раздался голос:

— Слушаю…

Ира возбужденно крикнула:

— Елена Владимировна, это вы?

— Да, Ирочка, это я.

— А где Олег?

— Он дома. Ира…

Но та, не дослушав, бросила трубку. В считанные секунды оделась и стремительно выскочила на улицу.

Елена Владимировна положила трубку, обеспокоенно посмотрела на дверь комнаты сына. Она понимала, что рано или поздно Ира придет, и страшилась, что станет свидетелем ее трагедии. Она подошла к окну, и спустя немного времени увидела Иру, которая бежала сломя голову. «О Господи!» — тихо прошептала она и пошла открывать дверь. Первое, что она увидела, это сияющие Ирины глаза.

— Где он?

Елена Владимировна с трудом удержала ее.

— Ира, мне надо с тобой поговорить. Пошли на кухню.

Разговор был долгим. Даже не разговор, а монолог Елены Владимировны. Ира молча выслушала ее, поднялась.

— То, что случилось с Олегом, меня не остановит. От него я не откажусь. Я люблю его. Я хочу его видеть.

Она вошла в его комнату. На кровати лежал чужой, изможденный человек, напоминающий скелет. Она хотела улыбнуться ему, но не смогла, губы ее дрожали. Тогда опустилась перед ним на колени и жалобно сказала:

— Родненький ты мой…

Положив голову ему на грудь, она заплакала. Олег неподвижно смотрел в потолок.

Постепенно Ира успокоилась. Она взяла почти высохшую руку Олега, прижала к своей щеке.

— Олег, я люблю тебя! Я буду с тобой. Ты слышишь?

Он закрыл глаза. Она увидела, как по щеке его скатывается крупная слеза,

— Ира, прошу тебя, уходи…

— Нет! Даже не думай. Я никогда от тебя не уйду. Ты слышишь? Никогда! Я люблю тебя!

В комнату зашла Елена Владимировна, она несла на подносе завтрак Олегу. Ира встала, подошла к ней.

— Елена Владимировна, можно я буду вас звать просто мама?

Та поставила поднос на тумбочку, притянула ее к себе.

— Спасибо, доченька, тебе за все! За твою любовь. За твою добрую, щедрую душу. Мы будем тебе очень признательны, если ты для Олега останешься просто другом.

— Мама, для него я буду больше, чем друг! В этом можете не сомневаться.

Ира села на стул и молча стала смотреть, как мать кормила Олега. Тот ел нехотя. Неожиданно Ира сказала:

— Олег, если будешь так есть, на ноги не встанешь.

Сказала таким тоном, что Елена Владимировна вздрогнула.

— Да, мама, вы не ослышались. Я сделаю все, чтобы он встал на ноги!

Вместо ответа Олег грустно улыбнулся.

Ира вернулась домой только поздно вечером. Мать с холодной насмешливостью посмотрела в ее опухшие глаза.

— Можно подумать, что ты была на похоронах, — съязвила она.

— Мама, прошу тебя, не надо. Мне и так плохо. Вчера Елена Владимировна привезла Олега Ивановича. Он парализован. В Афганистане пуля повредила ему позвоночник.

— О Господи! — тихо прошептала Дарья и, взглянув на дочь, материнским чутьем уловила, что это не остановит ее и от Олега она не откажется. От этой мысли ей стало страшно.

— Жалко твоего учителя. Теперь навечно он прикован к постели.

Ира пристально посмотрела на мать и поняла смысл последних ее слов.

— Мама, запомни: Олег для меня больше чем учитель. И ты окончательно должна с этим смириться.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я за него выйду замуж, — спокойно, словно этот вопрос давно был решен, ответила Ира.

— Ты в своем уме?

— В этом можешь не сомневаться.

Ира заметила, как у матери сузились глаза. Опережая ее истерику, она спокойно, но достаточно твердо сказала:

— А теперь послушай, что я тебе скажу. То, что ты читала мой дневник, я давно поняла, и мою любовь ты воспринимала как детскую шалость. Запомни, мама, это не шалость, а настоящая любовь!

— Ира, но он же… — Дарья замолчала, боясь вслух произнести слово «инвалид».

— Я поняла, что ты имела в виду, но это меня не остановит. Как только мне исполнится восемнадцать, я выйду за него замуж.

Мать, с трудом сдерживая себя, чтобы не нагрубить, с сарказмом произнесла:

— А зачем так долго ждать? Скажи отцу, власть у него в руках, и он своим подчиненным даст распоряжение вас расписать.

— Мама, если ты не перестанешь со мной разговаривать таким тоном, я из дома уйду!

— И куда же ты пойдешь? Может, к нему?

— Ты угадала. Именно так я и поступлю.

— Я знала, что ты дура, но не думала, что такого масштаба!

— Оскорбляя меня, ты оскорбляешь себя. Ты жестокая и бессердечная эгоистка!

Дарья хотела крикнуть дочери, чтобы та сейчас же ушла, но вовремя спохватилась. Испугалась, что Ира воспользуется этим и на самом деле уйдет к учителю.

На следующий день, открывая дверь Ире, Елена Владимировна прижала ее к себе.