Звезда печали и любви

— Сынок, я хочу поговорить об Ире. Сегодня я встречалась с ее мамой, она требует, чтобы мы не пускали Иру к себе. Я разговаривала с Ирой, просила, чтобы она понапрасну не мучила себя и больше не приходила к нам, но Ира даже слушать не стала. Что нам делать? Может, ты сам поговоришь с ней?

Олег грустно улыбнулся.

— Бесполезно на эту тему с ней разговаривать. Она любит меня.

— Я понимаю, что любит, но надо же найти выход! Нельзя допустить, чтобы и она мучилась вместе с нами.

Мать увидела, как из глаз сына побежали слезы. От боли сжалось сердце.

— О Господи! В чем же я провинилась перед тобой? — тихо произнесла она. — Мужа ты отнял, сына покалечил. Ответь мне, за какие грехи такое наказание?

— Успокойся, мама. Бога нет. Если бы он был…

Он замолчал, перед его взором появились женщина с окровавленным ребенком на руках и безжалостные глаза капитана, хладнокровно нажавшего на спусковой крючок. Словно наяву, он услышал взрыв гранаты и заскрежетал зубами.

— Бога нет, мама! — вновь повторил Олег.

* * *

Дарья с нетерпением ждала возвращения дочери. Она начала бояться, что Елена Владимировна рассказала Ире про их разговор. «Ну и пусть! — подумала она. — На моем месте любая мать так же поступила бы. Я должна спасти свое единственное чадо!»

К вечеру вернулась Ира. Дарья пристально посмотрела на нее. Та была спокойна.

— Ужинать будешь?

— Спасибо, я у Елены Владимировны поужинала.

— Может, чаю попьешь?

Ира печальными глазами взглянула на нее и неожиданно спросила:

— Мама, ну зачем ты мне делаешь больно? Неужели я это заслужила?

Дарья растерянно смотрела на дочь и не знала, что ей ответить. Та ушла к себе. Немного погодя Дарья пошла к дочери. Ира в своем дневнике что-то писала.

— Ира, пойми меня. Я счастья тебе желаю! Неужели ты…

— Мама, я тебе тогда ответила, что я счастлива. Прошу тебя: больше про Олега ни слова. Дан мне самой разобраться в своих чувствах.

Последние слова дочери обнадежили Дарью, и она решила передать ей разговор с врачом.

— Я вчера встречалась с нейрохирургом, который осматривал Олега, и поинтересовалась у него насчет дееспособности Олега. Тот ответил, что это исключено.

Ира вопросительно посмотрела на мать.

— Я не поняла твой намек. Объясни.

— Честно говоря, даже на знаю, как тебе объяснить. Одним словом, он уже не мужчина. И если бы сотворилось чудо, он встал бы на ноги и ты вышла бы за него замуж, у вас детей никогда не было бы. Ты поняла?

— Это неправда! И твоему толстяку я не верю.

Но мать уловила в глазах дочери испуг и растерянность. Этого было достаточно, она решила больше пока на эту тему с ней не говорить и «сменила пластинку».

— Послезавтра занятия в институте, ты готова?

— Да, я вчера была в институте и мне все объяснили. С первого сентября студенты едут на уборку картофеля. Я ходила к декану, и он освободил меня от поездки в колхоз.

Дарья поняла, с какой целью дочь остается в городе, но промолчала. Когда вечером с работы вернулся муж, она передала ему разговор с Ирой. Тот успокоил ее:

— Думаю, со временем она сама поймет, что между ними нет ничего общего. Только лишний раз не надо ей об этом напоминать.

На следующий день Ира, как обычно, пришла к Олегу. Елена Владимировна прижала ее к себе, поцеловала, пригласила завтракать.

— А Олег ел?

— Да. Только что я его покормила.

— Все съел?

— Нет.

— Почему?

— Говорит, что аппетита нет.

— А где недоеденное?

— На столе.

Тарелка Олега была почти полной. Ира взяла ее и пошла к Олегу. Села рядом, набрала ложку каши, поднесла к его рту.

— Ешь!

— Ты бы сначала хоть поздоровалась.

Ира, словно не слыша его, потребовала:

— Открой рот!

Олег не подчинился.

— Тогда я съем!

— Ешь, — согласился он.

Ира начала есть. Он хмуро посмотрел на нее, отвернулся, но услышав, что она плачет, снова повернулся к ней.

— Ира, но я действительно не хочу!

Она молча глотала слезы. Немного погодя он вздохнул.

— Я буду есть, но только без слез!

Но она сама доела кашу до конца, показала ему пустую тарелку. Олег тихо засмеялся. Ира, не веря своим ушам, смотрела на него. Олег смеялся! Улыбнулась и она.

— Если не будешь есть ты, буду есть за тебя и стану толстая-толстая! Тебе толстые девушки нравятся?

— Прости, — тихо сказал он. — Больше не повторится.

Ира вышла и быстро вернулась с полной тарелкой. Он безропотно все съел.

— Молодец! — похвалила она. — И так будет каждый день, я прослежу за этим. Возможность такая есть. Наш курс едет в колхоз, но меня оставили. Целый месяц я буду с тобой. Ты рад?

Он молча кивнул. Она взяла его руку и стала рассматривать. Рука была худая-худая. Пальцы почти просвечивали.

— Тебе надо физически руки развивать. Завтра я принесу…

— Ира, я хочу с тобой поговорить!

Она внимательно посмотрела ему в глаза. Он не выдержал ее взгляда, отвернулся.

— Если будешь петь ту же песню, какую поют наши мамы, то лучше помолчи. Побереги свою энергию, которая и так у тебя на нуле.

— Ира, ты помнишь наш договор? О том, что если ты станешь олимпийской чемпионкой, я тебя буду ждать?

— Помню. Что ты хочешь этим сказать?

— Ты же не стала ею!

— Это не от меня зависело. Я не виновата, что наши отказались от Олимпиады.