Звезда перед рассветом

* * *

Солнце закатывалось за лесом. Окна заиндевели. Просачивающийся сквозь них свет стал удивительного апельсинового цвета. Сани уже стояли у парадного крыльца. Аккуратно упакованные вещи Адама снесены по ступеням и уложены под полость волчьего меха.

Любовь Николаевна – впервые не в трауре. В белом платье с черным кушаком, в черных лакированных туфлях. Темные кудри, стянутые белой лентой. Тень от ресниц на скулах. Высокая посадка головы, выпрямленная спина танцовщицы, вычурно заломленный локоть. Литография, неподвижность.

Он – тщетно пытается сглотнуть пересохшим горлом.

– Что ж, Адам Михайлович, станем прощаться…

– Сожалею, что не смог толком ничего про Владимира вам посоветовать…

– Пустое! Я сама виновата. Рано взвилась: Владимир еще мал и не отделился душою от стихий, сейчас никто не скажет, как оно дальше обернется. Надежда есть, я сама тому порукой…

– Безусловно, следует надеяться… Благодарю за гостеприимство, Любовь Николаевна, и должен с удовлетворением признать: все слышанные мною восторженные рассказы о сем обиталище достоверны вполне. Ваши Синие Ключи – место поистине удивительной красоты и отрадности…

– Простите меня, Адам.

– За что же?! Я приехал нежданно, взволновал вас судьбой Луизы, и с Владимиром ничего не сумел…

– Да бросьте деликатничать! – засмеялась Люша, и как всегда от ее смеха у него по спине побежали мурашки. – Мы ж с вами не чужие друг другу. Вспомните Петербургское взморье. Вы и теперь всю дорогу разве что слюни обо мне не пускали. Да я бы, верьте, и сама не прочь, и не по злобе, но вы знать должны: я ребенка жду, и мне потому показалось с вами невместно. Вам также, я думаю…

– Боже мой, Люба! Что вы говорите! – с почти искренним ужасом вскричал Адам. – Мы с вами интеллигентные люди, а вы все сводите…

– Вы. Не я, – улыбнулась Люша. – Я – вроде Владимира, только старше и лучше маскируюсь. К тому же любой интеллигентный человек обычно сложнее, чем думают о нем другие, и значительно проще, чем он сам о себе понимает.

Он чувствовал: больше всего его обезоруживает не ее женская красота, а вот эта внезапная психологическая проницательность, сопровождающаяся безжалостной чеканностью формулировок.

– Я перед вами как будто без штанов стою, – пробормотал Адам.

– Это ничего, иногда и полезно все проветрить, – утвердила Люша, поднялась на цыпочки и поцеловала Адама в щеку.

– Люшика, так вы уже попрощались? – откуда-то из-за громоздкого буфета шагнул Ботя.

«Господи! – встрепенулся Адам. – Мальчишка был здесь с самого начала?! И что же он слышал и понял?!»

– Можно я тогда уже Адама Михайловича попрошу?

– Конечно, Ботя. Мы же с тобой договаривались…

«Договаривались? Выходит, она знала о его присутствии где-то поблизости?! Боже мой!»

– Не тушуйтесь, Адам, – сказала Люша. – Наш Ботька – как прицел у ружья, нацелен только на то, что ему надо. Прочим не интересуется совершенно.

Ботя шаркнул ножкой и протянул Адаму исписанный листок:

– Не станете ли так любезны, Адам Михайлович, вот эту бы лабораторную посуду и прочее к тому сопроводительное мне по крайней надобности из Петербурга прислать? Люшика все оплатить готова, но разбираться что да как ей неспособно. А вы ведь доктор и ученый и все доподлинно знаете… Простите покорно, что затрудняю вас, но более мне и обратиться не к кому…

Адам механически пробежал глазами список. Продуманное оборудование для небольшой естественно-научной лаборатории. Но кто же будет в ней работать? Этот круглоголовый маленький мальчик с грязными ногтями?

– Если вы по правде с доктором Аркашей дружили, так теперь по совести должны Ботьке помочь! – не выдержав молчания Адама, как ярмарочный чертик из коробочки выскочила откуда-то Атя. – Аркадий Андреевич ему завсегда все объяснял и рассказывал и Люшике говорил, чтобы она за опыты Ботьке трепку не давала, потому что у него это – не живодерство, а испытание естества. Так я ему все равно за птичек вихры выдеру, но червяков мне и не жалко совсем, а что ж ему – удавиться что ли, коли он уродился такой и во всем хочет до сути дойти? А вы хоть в память доктора Аркаши над ним сжальтесь, я вас Христом-богом молю…

– Атька, кыш! – хлопнула в ладоши Люша. – Ты не на паперти!

Девочка-чертик моментально спряталась обратно в коробочку.

– Да, конечно, я закажу все это… через клинику даже проще… с доставкой… – пробормотал Адам.

– Вот и спасибо вам, Адам Михайлович. Близнецы!

Девочка присела в книксене. Мальчик щелкнул каблуками. Потом Атя схватила Ботю за руку и буквально потащила за собой.

– Так господа таки едут или остаются? – вслед за стуком подкованных сапог в дверь просунулась седая лохматая голова Фрола. – Лошади уж застоялись.

– Сейчас, сейчас, – отозвалась Люша. – Идем, идем…