Звезда перед рассветом

«Приветствую тебя, дорогой отец!

Как же бесконечно досадно, что реформа, предложенная в 1912 году лучшими умами Военного ведомства, не была завершена до войны хотя бы в объеме «Малой программы»!

Я, как ты знаешь, артиллерист.

Без поддержки артиллерии вести современную войну решительно невозможно – это ясно любому, даже, думаю, тебе.

Положение с артиллерией в нашей армии не скажу, что катастрофическое, но все же очень сложное. Только легкие орудия имеются в приблизительно достаточном количестве, но и здесь надо учесть, что каждая германская пехотная дивизия имеет вдвое более легкой артиллерии, чем наша. Не хватает почти половины мортир, тяжелых орудий новых типов практически нет совсем, имеются в наличии пушки отливки 1877 (!!!) года. В осадной артиллерии, как оказалось, совсем не имеется материальной части (как наступать?!) и ее существование только числилось на бумаге. Наличествует только 20 % от необходимого пулеметов, 55 % трехдюймовых гранат для полевых орудий и 38 % для горных. Крайне мало бомб для 48-линейных гаубиц, и в наличии только 26 % от необходимого числа орудийных прицелов новых систем.

К лету 1915 года Артиллерийский департамент заказал на русских заводах девять тысяч пушек. Получено в действующую армию 88.

Суди сам.

Как я могу выполнять свои прямые обязанности?

Жизненно необходимо производство, современное, отвечающее вызову войны. Тыл должен напрячь все свои силы, чтобы мы здесь, на фронте, могли победить врага. Чтобы изготовить современную винтовку, требуется 156 деталей, 1424 операции, 812 замеров. Не лапоть сплести…

Ты, может быть, помнишь, что еще в школьные и кадетские годы я очень любил арифметику, и в напряженные минуты своей жизни всегда утишал душевное беспокойство с помощью несложных, но скрупулезных арифметических подсчетов.

Нынче, как видишь, я поступаю также. Недавно подошел к штабной карте, измерил линейкой и, используя известные мне данные о численности войск, подсчитал, что в настоящую минуту на каждые двенадцать сантиметров фронта приходится по одному солдату.

Невероятная концентрация человеческой энергии.

Как она разрешится?

Одно можно сказать точно: мир после Великой войны не останется прежним.

Отец, пожалуйста, поцелуй за меня маму, и убедительно скажи ей, чтобы она за меня не волновалась.

Остаюсь искренне ваш Валентин Рождественский

Июнь 1915 года»

* * *

«Мы – Богема! Беспокойная, бездомная, мятежная Богема, которая ищет и не находит, творит кумиры и забывает их во имя нового божества. В нас созревает творчество, которое жаждет прекрасной формы.