Звезда перед рассветом

Сейчас, когда так много людей увидело так много смерти, все изменится. Люди поймут, как много зависит от них самих и перестанут воспроизводить прошлое, в котором изменения могли быть только случайными. Они все станут делать так и это будет совсем новый мир. Он грянет очень быстро. Мы его еще увидим. Ты понимаешь, Степан?

– Может быть, понимаю. Но сначала убьют еще многих, потому что это легче всего, и потому что двери открыты.

– Наверное, ты прав.

Максимилиан замолчал, слушая, как за стеной барака подвывает ветер. Тихо и безнадежно – будто ветру тоже было что сказать по обсуждаемой теме, будто и у него наболело… да только нет смысла, все равно ведь никто не выслушает.

* * *

Офицер говорил по-французски грамматически правильно, но с жестким немецким акцентом.

– Максимилиан Лиховцев? Я – Август Шнитке, гауптманн. Есть ли у вас какие-то жалобы, пожелания?

– Благодарю вас, нет, – Макс помотал головой.

Присловье старой няни Фаины про мышеловку и бесплатный сыр вертелось у него на языке. Но он все еще категорически не понимал происходящего. Что может быть нужно от него немцу? Никаких военных тайн он не знает…

– Правильны ли наши сведения о том, что на родине вы были противником режима? Даже сидели в тюрьме. Это так?

«Так вот оно что! – мысленно воскликнул Макс. – Предлагает стать шпионом!»

– То, что я сразу после начала войны поступил в юнкерское училище, а по его окончании немедленно отправился на фронт, по-моему, весьма красноречиво говорит о моих нынешних взглядах, – усмехнулся Макс. – Предавать родину я не собираюсь ни под каким видом.

– Ну что вы, господин Лиховцев! Как вы могли подумать! – почти издевательски усмехнулся Шнитке.

Видно было, что гауптманн нисколько не уважает собеседника, и даже не слишком надеется на успех своей миссии, в чем бы она ни заключалась. Макс слегка приободрился. Говорить с доброжелательным и заинтересованным врагом ему было бы на порядок труднее.

– Напротив. У нас есть для вас совершенно замечательный пакет предложений. Что вы скажете, если бы я сообщил вам, что мы готовы предоставить вам свободу и даже немного финансово поспособствовать переустройству российского государства на принципах, которые вам самому кажутся целесообразными и справедливыми? Отказ от насквозь прогнившей и дискредитировавшей себя монархии. Демократическая республика? Выборный парламент с широким народным представительством? Обширные государственные льготы для крестьян, как для самой многочисленной части населения – опоры России?

У Максимилиана моментально пересохло во рту и запершило в горле. Сколько достойных и замечательных людей в России сто лет до этой проклятой войны мечтали о том, о чем с такой небрежностью говорил сейчас аккуратный немецкий капитан! И сразу – практическое: сколько из них нынче оказались в плену?.. Но может быть, все это ложь, пошлая ловушка для того, чтобы все-таки получить какие-то сведения?

– Зачем вам республика в России? – казалось, что голос царапал горло почти до крови. – Ведь у вас в Германии – кайзер Вильгельм…

– Немцы – рациональная нация, вы с этим согласитесь? – теперь Шнитке казался серьезным и целиком сосредоточенным на разговоре. – Мы прекрасно понимаем, что даже после самого сокрушительного поражения Российский колосс будет фактором, с которым предстоит считаться созданной нами Миттельойропе. («Миттельойропа» – концепция политической стратегии Германии 1914–1915 гг., впервые изложенная в одноименной книге Ф. Науманна. Ее суть заключалась в разрыве связей Запада и России, сплочении Запада под главенством Германии и Австро-Венгрии (при второстепенной роли других стран, прежде всего Франции) и максимальном ослаблении России – прим. авт.). Перестраивать Россию снаружи сложно и хлопотно. Почему бы нам, как рачительным смотрителям европейского пространства, уже сейчас не озаботиться ее перестройкой изнутри, и не заключить взаимовыгодный контракт с теми из русских мыслящих людей, кто хочет и может способствовать переустройству и развитию своей страны? Вы историк и прекрасно знаете, что объективно на протяжении предыдущих двухсот лет ни одна европейская страна не сыграла в техническом и экономическом развитии России даже половины той роли, которую играла Германия. Все ваши цари, начиная с Петра 1, это хорошо понимали и использовали на благо своей страны и народа. Монархия, которая упустила из виду это естественное союзничество, обречена…

«Я же могу получить свободу и даже взять деньги, а потом, уже в России – ничего не делать, – подумал Макс. – Уеду в Пески, помирюсь с Алексом, буду разводить пчел и лошадей… Вернусь к милым штатским радостям, допишу роман (у меня теперь масса нового психологического материала!), назначу Люшу своей дамой сердца, может быть, женюсь на разночинке. Могу даже беседовать со Степаном (надо будет взять его с собой в качестве денщика) о римской республике и слать им фальшивые отчеты об агитации среди крестьян… – и тут же понял. – Не могу. Я – не смогу. Они это знают и бьют наверняка…»