Звезда Пигаля (Мария Глебова -Семенова)

На этот вопрос немедля возникал однозначный ответ – «нет», стоило только любопытствующим увидеть содержателя ресторанчика. Звали его Тархан, и был он вроде бы армянин... Во всяком случае, внешностью (небезызвестный Ломброзо [1]счел бы ее материалом благодатнейшим!) напоминал он сапожника либо чистильщика сапог, каких великое множество развелось в свое время и в Москве, и в Петербурге, и в Тифлисе, и в Эривани, и в других городах бывшей России. Причем растения-то были весьма теплолюбивые: за Урал, тем паче – в Сибирь, носа они не совали, так что едва ли Тархан бывал-живал в Забайкалье и водил знакомство с адмиралом Колчаком, даже атаманом Семеновым, чтобы каким-то непостижимым образом сделаться поверенным их тайн. Другое дело, что среди обслуги его кабака были люди именитые. Швейцаром служил бывший генерал Н. Метрдотелем – полковник ее императорского величества лейб-гвардии уланского полка фон Р. К офицерскому составу этого же полка некогда принадлежали два официанта (увы, даже инициалов их не сохранило беспощадное время). В хоре пели бывшие баронесса, профессор Московского университета и оперная дива Мариинки, также оставшиеся неизвестными. Экс-князь Б.-Б. служил наемным танцором, экс-граф Л. был ныне шоффэрбитого-перебитого «Рено» – развозил по домам подвыпивших посетителей кабака, пользуясь протекцией генерала-швейцара. Ну что, такая великосветская, сиятельная кабацко-ресторанская обслуга была в те баснословные времена явлением обыденным. Вполне может статься, кто-то из господ офицеров прежде служил в Забайкалье и вот в память о тех невозвратимых временах и его героях и предложил поименовать новую ресторацию на углу Пигаль и Фонтэн «Золотом атамана».

Эта версия, как иногда пишут авторы криминальных романов, вполне имела бы право на существование, когда бы не была совершенно далека от истины. А истина состояла в том, что господин Тархан, и в самом деле бывший тифлисский сапожник, являлся не настоящим владельцем сего кабака со столь интригующим названием, а лицом подставным. Но докопаться до того, кто был истинным содержателем «Золота атамана», не мог никто, хотя многие и пытались.

А между тем ответ, как это очень часто и бывает, лежал буквально на поверхности, и сего хозяина любой и каждый посетитель ресторана мог лицезреть в Пигале довольно часто, чуть ли не еженедельно. Ну а уж раз в две недели хозяин «Золота атамана» появлялся в своем заведении непременно.

Вернее, не хозяин, а хозяйка, потому что ресторан принадлежал женщине.

Впрочем, глядя на нее, никто, даже самый проницательный человек (да возьмите хоть того же Ломброзо!) нипочем не догадался бы, что это не просто завсегдатай (или следует все же сказать – завсегдатайка?) ресторации, а его владелица. Дама сия приезжала в наемном авто, таким же образом и уезжала, но вовсе не обязательно пользовалась услугами графа- шоффэра. Никаких знаков почтения она к себе не требовала, кроме тех, какие непременно полагались всякому клиенту, того паче – клиентке, еще того паче – клиентке столь привлекательной.

Она и впрямь была очень мила – лет двадцати пяти или двадцати восьми, беленькая, румяная, в том немножко простодушном светло-русом и голубоглазом русском стиле, который в первые послереволюционные годы очаровал Париж, а потом ужасно ему приелся. Но пока время пресыщения еще не наступило, и даже самые простенькие русские красавицы котировались в столице моды и веселья – котировались весьма и весьма высоко! Тем более если они не топтались скромненько у задних дверей, щеголяя некогда роскошными обносками и титулами с пресловутой приставкой «экс», а разъезжали в авто, одевались с иголочки в шикарных модных домах, мерцали брильянтовыми серьгами, имели на шее длинные нити жемчугов и небрежно роняли с белых прекрасных плеч манто баснословной цены из настоящих русских соболей, а то даже из горностаев. Этак небрежно, по-королевски...

Дама сия держала себя если не по-королевски, то уж наверняка по-княжески. Она даже появлялась в ресторации не одна. Причем появлялась не в сопровождении кавалера, а при ней всегда имела место быть какая-то бесцветная особа в черном, с поджатыми губками и опущенными глазками – что-то вроде компаньонки или дуэньи. Якобы сама наша дама уж такая скромница и недотрога, что ни шагу супротив приличий не шагнет!