Звезда пленительнаго

Дополнительной проблемой стало и то, что большинство из учеников русского языка не знало вовсе. А переводчики — знали, но не совсем в совершенстве. То есть в русском трактире с голоду бы они не померли, но половой вряд ли им принес хотя бы половину из того, что они действительно хотели заказать.

Однако обучать людей было надо — и хорошо, что товарищ родственника, который, собственно, этого обучения и просил, не погнушался через месяц приехать и разузнать как идут дела. И он, по счастью, на русском разговаривать мог вполне понятно.

Так что совместными усилиями были из учеников выбраны посмышленее — их товарищ поставил командирами учебных рот. Их-то Вениамин Григорьевич и обучал лично, а затем уже смотрел, как они обучают уже командиров взводов. Ну и все ученики по два часа в день принялись язык русский учить — но обучение пошло гораздо медленнее. И к тому времени, когда ожидался уже выпуск обученных офицеров, большей частью они только, как говорил родственник, "технику освоили". И это хорошо — но вот тому, как эту "технику" применять следует, подполковник в отставке Юрьев людей обучить не успел.

Да, была договоренность, что срок учения на два месяца продлят — но теперь от учеников требовали срочно вернуться обратно в свою страну: им предстояло немедленно воевать. Причем с армией уже обученной. "Много ли они навоюют, хорошо если пару раз выстрелить успеют" — такая мысль просто зудела в голове, пока офицеры излагали полученный утром приказ. "А ведь жалко их будет… хоть и басурманы, но привык я к ним" — подумал Вениамин Григорьевич, и — совершенно неожиданно для самого себя — ответил:

— Приказ — оно, конечно, исполнять надо. Но как его исполнять, я вас научить не успел, а посему поедем вместе, я вас в боях и доучу…

А затем, подумав еще немного, добавил:

— И прикажите всю технику тоже в вагоны грузить. А то народу вас много, а техники нехватка будет.

И подумал:

— И не покража это будет, а родственнику, ежели что, потом деньгами за технику отдам. У него-то ее еще много по складам запрятано…

Тысяча девятьсот девятый заканчивался несколько напряженно. Но — интересно, если иметь в виду будущие европейские события. В Греции произошел очень забавный военный переворот. Группа офицеров свергла правительство и начала формирование своего — но при этом король Греции свергнут не был и по-прежнему был главой государства…

Лично для меня этот странный "переворот" оказался полезен в смысле "превращения России в мощную державу". Греков в России было много, и далеко не все они становились подданными Империи — и, видимо, кто-то из неподданных греков был в курсе того, что Владимир Рейнсдорф делал на своем неприметном заводике. Денег у нового (да еще лишь формирующегося) правительства не было совсем, но было острое желание воспользоваться османской "революцией" младотурков — и вместо презренного металла приехавший ко мне агент "хунты" предложил право рыбной ловли в прибрежных водах и аренду сроком на пятнадцать лет небольшого порта в городе Элефсис. То есть на самом деле мне предложили вообще взять в аренду "весь город и окрестности" — на определенных условиях.

Учитывая, что "условия" — по прикидкам Саши Антоневича — должны были встать тысяч в семьсот, мы с греками быстро пришли к соглашению. Тем более, что я предложил грекам даже больше, чем они просили. А просили они немного: несколько пушек Рейнсдорфа и к ним — заводик по выпуску боеприпасов. Ну а я к этому добавил предложение запустить медный рудник на востоке Пелопонеса и свинцово-цинковый на юге Аттики. Месторождения небогатые, но на гильзы для снарядов меди и цинка хватит.

Причем — с избытком, а куда избытки девать — это я безо всяких подсказок знал. Знали и греки, но пушки они хотели больше. Так что еще до Рождества в Элефсисе началось строительство… рыбоконсервного завода же! Еще — рыбного порта, небольшого дока для рыболовных судов с механическим заводом: траулеры — они требуют обихода и ремонта. Вопросами комплектации персонала занимались уже греческие военные, и, сдается мне, за немалые коврижки приличное количество греческих рабочих переместились из Николаева на родину предков. По крайней мере рабочие-инструкторы, посланные налаживать станки и обучать зарубежный персонал, радостно констатировали, что по-русски греки говорят как бы не лучше наших…

То, что это не очередной попил госбабла, для меня было очевидно: ведь предложенные мне земли были вовсе не государственными, а личными поместьями двух греческих офицеров. То есть ребята попросту отдавали на благо страны свою личную собственность. Очень достойный шаг (хотя ребята они молодые, а семь квадратных километров пустой земли через эти пятнадцать лет станут весьма рентабельными плантациями, и это они тоже наверняка имели в виду).