Звезда пленительнаго

За две предыдущих жизни поел я всякого немало. И при нужде мог, вероятно, и сготовить вполне прилично не одну сотню блюд международной кухни. Жареные бананы, например, или, скажем, сладкое печенье из орехов бразильской араукарии. Не говоря уже о шоколадной пасте на пальмовом масле или обычном американском масле ореховом — которое и не ореховое, и не масло. Но если такие рецепты поместить в русскую книжку, то благодарные читатели ведь автора отловят и побьют, сочтя ее изощренным издевательством. Так что знатного кулинара из меня сейчас не получится — по крайней мере до тех пор, пока на русских прилавках не окажутся в изобилии бананы "плантино" и араукариевые шишки.

Жалко… ведь ничего более тяжелого, чем ручка (про ложку я не говорю, речь об орудиях труда идет) мне пока не поднять. Остается лишь сидеть и наблюдать за стремительным ростом высаженных на грядки семян… И неожиданно я вспомнил о замечательных и очень быстро растущих растениях. О которых просто необходимо поведать человечеству — естественно, за некоторую сумму. Нет слов, как важно это поведать. Точнее, слова есть и даже много.

Очень много слов. Но давно уже день был длиннее ночи, а для ночного времени люди лампы придумали — и за три дня рукопись была подготовлена. Красивая рукопись: почти двести страниц, заполненных красивым "архитектурным" шрифтом, разбавленным вполне пристойными рисунками. Не в смысле порнографии, а в смысле… спасибо огромное Сильвестру Медякову, научившему меня прилично рисовать.

И это рукопись я писал уже своей гелевой ручкой: быстрее и рисовать удобнее. Вот только ручка моя на этом приказала долго жить. Я, конечно, знаю, чем ее можно было бы заправить — Камилла же не просто так завод этой хлоруксусной кислоты строила. У меня пока завода такого нет, но недалеко стоит такой прекрасный город, как Казань с его Казанским университетом… однако это потом.

Рукопись Федоровой я отнес лично. "Прогуливаться" у меня, правда, пока не получалось, но пройти три сотни метров под руку с Натальей — почему бы и нет? Если эта женщина в одиночку меня перекладывала с кровати на топчан, пока я валялся подобно "спящему красавцу", что для нее человека за руку поддержать? Тем более, что она до сих пор, невзирая на все мои "заслуги", все еще считала меня "пациентом"…

Сказать, что Лера была удивлена, было бы погрешить против истины. Во-первых, поначалу она решила, что "книгу о вкусной, но нездоровой пище" я написал еще до совместного обеда — а тут поразительного мало. А во-вторых, когда уже Наталья сообщила, что было написано, а еще и добавила, что все это было за три дня, Лера просто впала в ступор. Несколько раз молча перевела взгляд с меня на рукопись, затем на Наталью, и снова на меня. Затем, взяв карандаш, быстренько посчитала число букв на паре страниц, пролистала оставшиеся…

— Хотите чаю? У меня тут самовар есть, я распоряжусь поставить…

Наталья, которая успела прочитать написанное, с очень довольной физиономией согласилась. Я тоже не возражал: чай так чай. Лера, если я верно помнил, читала очень быстро…

— Вы все это сами написали за три дня? — Федорова оторвалась от рукописи где-то через час с небольшим. В голосе ее звучало не недоверие, а совершенно искреннее изумление.

— И нарисовал тоже. Это первая книга, а через неделю будет готова еще одна…

В далекой-далекой жизни, в моем прошлом будущем любимая племяшка как-то очень рано сообразила, как зовут ее дядю. То есть она и раньше это знала, но лет в шесть додумалась соотнести это с буквами, написанными на корешке детской книжки. И почти каждый раз, когда мы приходили к ним в гости, она книжку свою доставала, залезала на табуретку и торжественно декламировала:

— Александр Волков. Читает Александр Волков — после чего в моих руках оказывался или "Волшебник Изумрудного города", или "Урфин Джюс".

Поскольку в гости мы ходили практически каждые выходные (если не считать лета), то менее чем через год любую из этих книг я мог прочитать наизусть, причем с любой страницы… Извини, тезка Мелентьевич, но эту дубинку я украду еще до того, как ее вырастили в далекой Заокеании. Ничего личного, просто очень деньги нужны…

Наверное, разряд электричества больше на нервы подействовал, нежели на мышцы: я просто чувствовал, как в процессе "написания" — когда из всех мышц "тренировалась" лишь сгибательная на указательном пальце — все остальные просто наливаются силой. Мозги-то работали вообще с перегрузкой, потому ой как непросто вспомнить что-то давно, больше сорока лет назад, забытое. Но мозг — штука удивительная и непонятная. Столь же удивительная и столь же непонятная, как женщины…