Звезда пленительнаго

— Ладно, сама посчитаю. Тут надо методом конечных элементов, а я просто не знаю, кто так умеет… триангуляцию сделаю, потом посажу старшеклассников в Векшинске за арифмометры, через неделю расчеты будут у тебя.

— Вот ты не знаешь, кто так умеет, а я знаю. Маха, профессора тебе все же не за кошелек "отлично" ставят. Методом конечных элементов кроме тебя никто считать еще в мире не умеет, и они — профессора — это чувствуют. Ты просто уже знаешь больше, чем любой инженер…

— Но ведь это ты меня научил! Разве…

— Так, тихо, дочь наша, помолчи минуточку и послушай. Очень внимательно послушай… только сначала скажи: ты понимаешь, чем я занимаюсь? То есть я имею в виду, вообще? Какую основную задачу перед собой ставлю?

— Ну ты заводы всякие ставишь, деньги зарабатываешь…

— И тут же трачу. На что?

— Другие заводы…

— А зачем?

— Чтобы нам лучше жить было… нет, чтобы всем лучше жить было!

— Чтобы России лучше было. Так вот, если враги России догадаются, что все это я один придумываю, то им будет очень просто…

— Я поняла. Ты хочешь, чтобы они на других думали. На меня, Степку…

— Нет. Когда делается очень много разного разными людьми, то вообще невозможно понять, что большая часть этого многого вообще совершенно новое. И ты, официально владея кучей стекольных заводов, для врагов всего лишь удачливая бизнесменка…

— Кто?

— Ну, предпринимательница. Талантливая, да — но сама по себе опасности для них не представляющая.

— Понятно… значит, мне так и оставаться до старости "самой богатой невестой"…

— Ты хоть девочка и умная, но все же девочка, а значит — дура. Ты всерьез думаешь, что тот же Новиков тебя кошельком считает?

— Нет, он не считает — насупившись, ответила Маша, — но он считает, что я считаю, что он…

— Он не дурак?

— Он умный…

— Рад, что ты это понимаешь. Ладно, на сегодня закончим на этом.

— Саш, а там, во сне твоем, ты был рад, что я за Новикова замуж выхожу?

С Андреем поговорить удалось недели через две — когда он сам по делам приехал в Сталинград. Повод был важный: Африканыч заканчивал установку по плавке электрокорунда и ему нужна была консультация "специалиста по кристаллам". Ну а поскольку установка весила тонн двести, то проще было специалисту к ней подъехать…

Вообще-то у меня уже было одна установка, в которой этот самый электрокорунд делался по немецкой технологии. Простой технологии — окись алюминия расплавлялась в дуговой печке, а потом расплав выливался в изложницу. Наполненную большими стальными шарами. Зачем — не знаю, но "так надо было". В результате при дроблении продукта шары "быстро заканчивались" — а корундовый абразив приходилось еще на магнитных сепараторах очищать от остатков стали… Нетрудно — но действующая печка (на полуторамегаваттном генераторе) выдавала тонну корунда в сутки и потребляла две тонны шаров (правда шары — недели за две). А Африканыч закончил изготовление нового, двенадцатимегаваттного, генератора — и было непонятно, где брать шары…

Новиков все объяснил "по науке": стальные шары просто выполняли роль "холодильников", обеспечивающих быстрое застывание расплава и, соответственно, получение мелкого зерна. Поэтому изложница хитрой формы с водяным охлаждением позволяла обойтись и без шаров, и без магнитных сепараторов. В теории, конечно, но хорошая теория очень помогает практике…

А когда с корундом закончили, я пригласил Андрея на "личную беседу":

— Андрей, я должен вам задать личный вопрос: как вы относитесь к Марии Петровне?

Новиков слегка потупился, вздохнул глубоко, сильно выдохнул:

— Я понимаю свое место, вы не волнуйтесь…

— А я и не волнуюсь. Но вы не ответили на мой вопрос…

— Да, я ее люблю. Но, снова повторю, я прекрасно понимаю, что рядом с ней я вообще никто и вы…

— Вот теперь спасибо за откровенность. То, что вы понимаете — это радует, печалит лишь то, что вы не соизволили выяснить у Марии Петровны как она к вам относится. А мне не нужны безнадежно влюбленные инженеры, я знаю, чем это заканчивается. И несчастная дочь тоже не радует… Но это поправимо — я высунулся из кабинета, увидел "пробегавшую случайно мимо" Таню и попросил:

— Раз уж ты тут мимо бегаешь случайно, то позови-ка мне сюда Машку…

— Александр Владимирович, но ведь это невозможно… и что обо мне скажут? Что я позарился на миллионы Марии Петровны? Да и сам я кем себя чувствовать буду? — он резко замолк, потому что дверь открылась и а кабинет вошла Машка.

— Дочь наша, — начал я самым "торжественным" голосом, — вот тут господин Новиков просит твоей руки, и я склонен согласиться. У тебя не будет возражений или мне поставить тебя в угол, пока не одумаешься?

— Саша! Ты… ты!