Звезда пленительнаго

Иосиф Лазаревич Гершензон предавался мечтам. Правда мечты были несколько "производственного" характера, но и некоторый личный гешефт можно было из этого извлечь. Ведь нельзя же приобретать для редакции этот аппарат в единственном экземпляре — а вдруг в самый ответственный момент он сломается? А если купить их два… Нет, совет директоров все же покупку второго аппарата не одобрит, но если второй даже купить самому, то при обработке материалов можно будет пользоваться редакционной скидкой.

Иосиф Лазаревич работал главным редактором газеты "Восток", и работа ему очень нравилась. Прежде всего — отсутствием конкурентов: еще одну еврейскую газету издавать в Петербурге власти в любом случае не позволят. Вторая же приятная сторона работы заключалась в том, что за определенные материалы, появляющиеся в газете, платились изрядные премии. Весьма приличные — если заметки перепечатывались в других российских газетах. И даже не совсем приличные, если их перепечатывали уже газеты зарубежные.

Ну а то, что часто в "таких" заметках очень сильно сгущались краски — и это, если говорить начистоту, было очень мягким определением — редактора почти не волновало. Если субъекты заметок начинали протестовать, то "возмущенная общественность" всегда подобные протесты сводила к "попытке притеснения евреев" и никаких последствий эти попытки не имели. Так что и думать даже о "последствиях" смысла не было. Правда, последние пару дней какие-то мастеровые по утрам крутились у парадного редакции, но не зря же напротив входа установлена будка городового…

Поэтому Иосиф Лазаревич думал о новом аппарате. Всего дней десять назад его принес коммивояжер и предложил для демонстрации достоинств сделать несколько "семейных фото", как он выразился. Причем и платить за фотокарточки было нужно почти вдвое меньше, чем в ателье, и лишь в случае, если они понравятся. Почему он пришел именно к господину Гершензону — было понятно: сами аппараты он предлагал купить для нужд редакции газеты, причем для редакции предлагались и скидки на двадцать процентов при покупке фотографических пленок и даже при изготовлении с пленок карточек. А сегодня утром коммивояжер зашел в редакцию и оставил Иосифу Лазаревичу большой конверт с готовыми карточками, пообещав за решением зайти на неделе. Забавно, но денег за карточки он не взял — сказал, что "сначала нужно посмотреть, понравятся ли", и лишь потом нужно отдать будет или сами карточки, или деньги.

Не взял он и расписки, поэтому в голове редактора возникла мысль, что можно будет не отдавать ни того, ни другого — вот только сначала стоило посчитать, а не будет ли выгоднее и в самом деле приобрести фотокамеру и потом самому снимать карточки со скидкой. Но посчитать ему не удалось: в редакцию бесцеремонно ввалился какой-то молодой человек и тут же начал скандалить о том, что какая-то заметка навредила его делам. Редактор даже вспомнил эту заметку…

Подобный скандал — дело привычное, и Иосиф Лазаревич привычно и совершенно спокойно пояснил визитеру, что никаких опровержений газета не печатает потому что не печатает их никогда, а каждый человек имеет полное право изложить свое мнение так, как ему представляется верным. Ну а поскольку газета еврейская, то и мнения она публикует только от евреев. Единственное, что поначалу несколько удивило господина, было то, что визитер не кричал, не размахивал руками, а говорил тоже спокойно. Вот только то, что он говорил, было тоже несколько необычным:

— Вы знаете, если вы откажетесь исполнить мою просьбу, мне придется уволить почти двадцать тысяч человек.

— Газету это никоим образом не касается, и сочувствия вы от меня не дождетесь.

— А мне оно и не нужно. Думаю, оно потребуется вам. Видите ли, об этом мои рабочие уже знают, и сейчас на заводе даже начали распространять в связи с этим какой то список. Не желаете взглянуть? Хотя вы, вероятно, уже его видели…

— Я не знаю вашего завода, и тем более мне неинтересны какие-то списки…

— … работников вашей газеты и членов их семей. Я думал, что вам рабочие уже их занесли, вокруг редакции я заметил с дюжину своих рабочих. Но раз не видели, советую взглянуть — это касается вашей редакции.

Он протянул редактору небольшую пачку листов и Иосиф Лазаревич с ужасом увидел на первом листе великолепно сделанные фотографии: свою, супруги и обеих дочерей. Точно такие же, какие лежали в оставленном утром конверте. Почему-то сразу ему вспомнились им же написанные статьи о погромах в Кишиневе и Одессе. Иосиф Лазаревич знал, что и в тех статьях были всего лишь "несколько смещены акценты", но в брюках у него все равно стало тепло, мокро и ароматно…