Звезда по имени Галь. Заповедная зона

А через несколько обращений небо взорвалось. Эриаль не ошиблась. Единственная из всех нас она знала. Был вечер — такой же, как все вечера. По небу плыли дымного цвета облака, опять и опять закрывая обе луны. То был час, когда наш город пробуждался навстречу ночи. Звонко кричали стаи стринксов, стеклянные стихи взмахивали опахалами, недвижная арка радиации золотой дугой пересекала небосвод. Мы не подозревали, что это — последняя наша счастливая минута. И вдруг все рухнуло. В небе разверзлись огненные жерла, воздух содрогнулся от грохота и из облаков вырвались огромные неуклюжие машины. Нестерпимый рев все нарастал. Горожане падали ничком, зажимали уши ладонями. Небо оглушительно гремело, раздираемое чужими кораблями. И город рассыпался, расшатанный до основания яростным сотрясением. Мы видели, как рушатся и обращаются в серую пыль чудесные сверкающие здания, гордость нашего города. Вскоре от него остались только обломки и прах. И на руины с громовым рычаньем опустились чудовищные корабли. Но мы с Эриаль, как и многие, кто уцелел, успели бежать. Подземный туннель перенес нас к реке, а оттуда в подводном шаре мы опустились в глубины океана — там, на дне, устояли после катастрофы убежища-купола. Там мы собрались — все, кто выжил, — и вновь стали жить, воссоздавать свой мир, свыкаться с новыми буднями. Когда-нибудь настанет час расплаты; а ныне пришло время терпеть и ждать. Все это случилось в ту пору, когда воды реки Арконж еще не стали красными и еще не поднялось Древо стонов. Это было прежде, чем к нам вторглись те, что называли себя людьми с планеты Земля.

2

Сколько обращений, сколько круговоротов минуло после нашествия землян? Те, кто измеряет время, это знают, они ведут точный счет. Они тщательно измеряют сроки, которые все еще отделяют нас от поры мщения. А мы с Эриаль не знаем, сколько осталось ждать. Как почти все наши, мы с головой ушли в работу, у нас нет ни минуты передышки, каждый исполняет свой долг. Наш народ выжил, так надо! Надо было выжить, чтобы захватчиков настигло возмездие. Это мы знали твердо. Но надежда наша бесплодна, точно иссохшее дерево, корни ее не питаются животворными соками. Ибо в жизни должен быть смысл; он был бы в нашей жизни, знай мы, что когда-нибудь вновь возродится наш прекрасный мир, восстанут из праха и вновь наполнятся народом разрушенные города. Но если и совершится возрождение, мы его не увидим, понадобится труд многих поколений, чтобы выжженная почва вновь стала приносить плоды, чтобы снова поднялся на берегу реки Арконж город по имени Стенн. И все равно, это будет уже не тот город, какой мы знали прежде. Вот почему в сердцах у нас горечь и пустота, словно в иссохшем дереве, вот почему, хоть мы и посвятили себя всецело своему долгу, работа наша не дает нам утоления.

Наши посланцы, рискуя собой, поднимаются наверх и приносят страшные вести о том, что видели они на суше. Повсюду запустение и гибель. Все, что было нами создано, все сокровища нашей цивилизации разорены, разрушены пришельцами, не способными понять ее и оценить. От творений наших зодчих не осталось и следа, на их месте громоздятся уродливые металлические постройки землян. Все наши братья, которые не успели укрыться на дне океана, убиты или взяты в плен — и рассказывают, что варвары забавляются, проделывая над пленниками самые жестокие опыты. Говорят, земные ученые пытаются выяснить, кто мы и что собою представляем; они изучают строение наших тел, разглядывают под микроскопом наши клетки, считают гены; они рассекают на части наши органы, чтобы лучше понять их действие. А плоды этой бойни — изуродованные останки наших братьев — эти живодеры сваливают в кучи и потом бросают в реку Арконж. Скоро все наши, кто не успел покинуть сушу, погибнут — все до единого. Скоро в живых останутся лишь те, кто укрылся в подводных куполах, — здесь мы будем и дальше жить своей жизнью, неведомой завоевателям, недосягаемые для них, защищенные от их детекторов экранами наших силовых полей. И скоро они вообразят, будто вся планета принадлежит им безраздельно. Будто они могут ее увечить, рыть и копать, и грабить ее недра, как им заблагорассудится, — они уже роются в ней, жадные, неугомонные кроты. Видно, в наших почвах скрыты неистощимые залежи какого-то очень нужного и ценного для них минерала.