Звезда по имени Галь. Заповедная зона

— Да уж. Я до того наспех подхватился, даже не представляю, где мы сейчас, только и понятно, что в Турции. Я знаю, вы должны были встретить мой автобус в каком-то Догу… Догу…

— Догубайязите, — подсказал Хенуэл. — Не бог весть какой городишка, но ближайший к Арарату. По прямой около тридцати миль. Наш главный лагерь еще на десять миль выше по этой дороге. Мы сейчас в самом восточном углу Турции, совсем рядом с «железным занавесом».

— Да ну?

— Да, отсюда до границы миль двадцать пять. Русские даже заявили турецкому правительству протест. Говорят, наша экспедиция хочет устроить на вершине Арарата наблюдательный пункт и шпионить за их территорией. Слыхали вы что-нибудь подобное?

От Догубайязита дорога все время шла в гору. А теперь они почти уже достигли вершины гряды, что вставала перед ними с самого начала пути, подъем стал круче, и Хенуэл прибавил газу. Старый форд затрясло. Со свистом проносились мимо деревья, и внезапно машина миновала перевал. Айберсон с жадным нетерпением вытянул шею — впереди, милях в двадцати, поблескивала белизной в лучах предвечернего солнца приплюснутая куполообразная вершина легендарной горы.

— Так вот он…

— Да, — сказал Хенуэл. — Это и есть Арарат.

— Что вас надоумило начать поиски именно здесь? — Айберсон не сводил глаз с далекой горы.

— Библия, — просто ответил Хенуэл. — В Книге Бытия ясно сказано, что Ной причалил именно тут.

— Да, я знаю. Но, пожалуй, было довольно рискованно на это полагаться. Столько времени прошло…

— Ну, нет. Существует ведь не только свидетельство Ветхого завета. По-моему, на самом деле вся затея началась с легенды. У здешних жителей от дедов к внукам передается рассказ о пастухе, который видел на вершине Арарата вмерзший в лед ковчег. Слух дошел до турецкого правительства, и оно даже снарядило экспедицию. Это было в тысяча восемьсот тридцать третьем.

— Нашли они что-нибудь?

— Видимо, нашли. В докладе экспедиции говорилось, что в летние месяцы изо льда проступает острый нос корабля. Позже его видели еще несколько человек. Видел в тысяча восемьсот девяносто втором некий доктор Нури, архидиакон Иерусалима и Вавилона. Потом, во время первой мировой войны, русский летчик по фамилии Росковицкий заметил его с самолета. Царь отправил на поиски экспедицию — в разгар войны, учтите. Полагают, что они обнаружили ковчег и даже сфотографировали. Но все доказательства были утеряны во время революции. Снова ковчег увидели только уже в дни второй мировой войны. Его несколько раз замечали с воздуха. Все сообщения сходятся на одном: в ледяной шапке с южной стороны виднеется заостренный нос корабля. После войны здесь побывали несколько экспедиций. Слыхали вы о докторе Эроне Смите?

— Это специалист по Всемирному потопу?

— Он самый. В пятьдесят первом он возглавил поисковую партию из сорока человек. Они провели на вершине Арарата две недели, но ничего не нашли. На следующий год такую же попытку предпринял француз Рикье — и тоже вернулся ни с чем.

— Как же так, у них ничего не вышло, а вам улыбнулось счастье?

— Видите ли, все зависит от состояния ледяной шапки, а она, в свой черед, зависит от погоды. В суровую зиму ледяной покров над ковчегом нарастает. А если зима мягкая и за ней настает жаркое лето, льды тают и часть ковчега обнажается. Вот тут нам и правда повезло. Лето в этом году не очень теплое и ковчег не выступил наружу. Но мы ухитрились отыскать его подо льдом. Это был один шанс из тысячи.

— А как вы добудете его из-подо льда? — спросил Айберсон.

— Никак. Во всяком случае, не в нынешнем году. У нас пока нет ни времени, ни нужного снаряжения. Сейчас мы при помощи совсем слабых мелких взрывов удаляем часть льда. Потом прорубимся сквозь него, чтоб открылся кусочек корпуса. Таким образом мы надеемся хотя бы выяснить истинный возраст ковчега.

— Значит, мы его почти не увидим?

— Боюсь, что так. Разве только…

— Что?

— Тут есть одна загвоздка. Гарни и Кауфман, наши геологи, говорят, что через южную оконечность ледяной шапки проходит трещина. Огромная глыба может отвалиться в любую минуту. И тогда вместе с нею рухнет ковчег. Профиль склона таков, что ковчег упадет не больше, чем на восемьдесят футов, но для него и один фут — гибель.

— Так ведь при падении лед разобьется и ковчег окажется на виду, — возразил Айберсон.

— Лед-то, вероятно, разобьется. Но и ковчег разлетится вдребезги. Нет, лучше уж не ускорять обвал, а подождать до будущего года, тогда мы вернемся и проделаем все это как следует.

— А если взять радар? Уж наверно вы могли бы в точности установить и форму ковчега, и размеры.

— К сожалению, для радара лед непроницаем.

— Ну, а если попробовать звукоуловители, как на подводных лодках? Звуковые-то волны через лед пройдут?

— Пройдут. Но у льда структура слишком сложная, он отразит уйму ложных сигналов, ясной картины не получится. Боюсь, тут легкого способа нет. Придется и дальше пользоваться взрывчаткой, и дай нам Бог не перехватить. Взрывники говорят, если действовать очень осторожно, все должно бы сойти гладко, хотя и они не в восторге от этой истории.