Звезда по имени Любовь

— Поездом, в одиннадцать.

— Хорошо… Вернёшься — созвонимся.

* * *

До прибытия скорого поезда, на котором молодые артисты должны были отправиться на первое гастрольное представление новой рок-оперы, оставалось около десяти минут, и все пассажиры высыпали из огромного вокзала на пригретый апрельским солнцем перрон. Совсем недавно закончился март, и, несмотря на прохладу, весна потихоньку вступала в свои законные права.

Стоя в толпе товарищей по сцене, Люба ощущала необычный прилив радости. И это весеннее солнышко, и этот птичий гомон, и ставшие уже почти родными лица ребят, и эти сложенные огромной горой дорожные сумки и инструменты — всё это сейчас было таким приятным, дающим надежду… И сама поездка обещала быть интересной. В целях экономии вместо самолёта Морозов выбрал железную дорогу, как наименее затратный вид транспорта. Ехать предстояло около четырнадцати часов, и Люба уже предвкушала весёлое времяпровождение в компании остальных музыкантов.

Татьяна всё ещё дулась на неё, но за прошедшие три дня Любе всё же удалось восстановить со своей вокальной партнёршей более-менее дружеские отношения. Во всяком случае, Таня больше не заикалась о своём уходе и не цепляла Любашу на предмет морали и нравственности. О том, что Люба рассталась с Егором и живёт теперь у Полины, Татьяна ещё не знала, и сама Любаша не спешила ей об этом говорить, помня о просьбе Натальи не создавать конфликтных ситуаций. Люба подумала, что, узнай Танька о том, что она теперь свободна, то снова начнёт дёргаться по поводу Антона… Пусть пока ничего не знает, во всяком случае, до конца поездки. Да и ей, Любе, тоже не нужны такие вот провокационные ситуации… ведь надежда на то, что её оставят в коллективе после возвращения Вики, всё ещё слабо теплилась в её душе.

Сам же Антон несколько раз пытался заговорить с Любашей, но она старательно его избегала. Избегала она и Влада, но уже совершенно по другой причине. С этим парнем ей было по-настоящему стыдно и страшно встречаться… Она ведь сама виновата — не напилась бы так, не стала бы объектом его охоты… Хорошо, что про всё, случившееся тогда не знает никто… а, главное, не знает Элеонора. Хотя пышногрудая директриса и получила отставку от своего мускулистого любовника, она до сих пор тайно его ревновала ко всем, кто оказывался в центре его мужского внимания, и поэтому многие девчонки сами старательно обходили Влада стороной — Элеонора была женщиной приятной, но в глубине души способной серьёзно испортить жизнь любой потенциальной сопернице. Полина поведала Любаше по секрету, что осенью Элеонора так и поступила, когда заметила, как Влад откровенно подбивает клинья к юной вокалистке, записывающей в студии Морозова свой сольный альбом. Девушка не была связана собственным творчеством с коллективом Дмитрия и Натальи, и поэтому откровенно выжить Элеонора её не могла. Увидев пару раз, как Влад поджидает новую пассию после очередной записи, предприимчивая директриса прожужжала все уши и самому Морозову, и Наталье, что установленные расценки в студии слишком малы, и что студия такого уровня, как у них, должна «знать себе цену». Она приводила разные, вполне убедительные аргументы, ссылаясь на стоимость звукозаписи в других студиях, и, в конце концов, Морозов с ней согласился.

«Хорошо, Элеонора, займись этим сама. Нам сейчас абсолютно некогда, так что ценовую политику доверяю тебе».

Скандал разгорелся неожиданно. Юная певица, которой Элеонора объявила о том, что цена её альбома теперь будет увеличена чуть ли не в два раза, вместо того, чтобы оставить студию Морозова и отправиться восвояси, закатила истерику. Она пришла к Диме и в довольно резкой форме пообещала прославить и его, и его наглую директрису, за то, что они нарушили условия заключённого договора, и изменили цены. Ничего не ведающий Морозов вызвал Элеонору на ковёр и попросил объяснений. Невинно хлопая длинными ресницами, та подняла на него удивлённый взор:

«Дима, но мы с тобой всё обсудили. Ты согласился, что будем повышать расценки…»

«Да, но это не должно касаться уже заключённых контрактов».

«А с этой вокалисткой контракт пока не заключён».

«Как не заключён?! — возмущению девушки не было предела, — Документ был составлен в первый же день!»

«Да, составлен, — Элеонора приняла горделивую позу, — но не подписан».

«Ну и что?! — откровенно визжала девица, — Вы составили договор, сказали, что подпишем его завтра, а назавтра вас не было, вы уехали куда-то, потом болели, а потом я просто забыла!»

«Не надо было забывать, — вложив в свою улыбку весь имеющийся сарказм, Элеонора посмотрела на девушку, чуть прищурившись, — мы ничего не нарушили, ваш договор ещё не подписан, значит, может быть изменён».