Звезда по имени Любовь

— Ты?! С ума?! — встав перед матерью, Люба от обиды сжала кулачки, — Да если бы ты за меня переживала, ты бы на шею мне кинулась, а ты… Ты уже задолбала меня своей грубостью, понимаешь?! За-дол-ба-ла!..

— Я — задолбала?! — мать опешила, — Это ты мне такое говоришь?! Ах, ты, паскуда… Зачем я только тебя родила?!

— Вот именно, зачем?! — Люба тоже перешла на крик, — Зачем ты нас рожала?! Ты же нас не любишь!.. Ты только и орала на нас всю жизнь, только и поучала, обзывала!.. Что мы от тебя видели?! Ко мне чужие люди лучше относятся чем ты, родная мать!..

— Ах, вот как… — Тамара на секунду притихла, как тигрица перед прыжком, — Вот как ты заговорила… Чужие люди, говоришь…

— Да, чужие! Поэтому и счастья нам с Веркой нет! Ты виновата! Ненавижу!..

— Ах ты ж, паскуда… — снова схватив сапог, мать замахнулась ещё раз, но Люба, кинувшись к двери, успела выскочить из прихожей. Забежав в свою комнату, захлопнула дверь и, упав плашмя на кровать, разревелась в голос.

…Возникшая через секунду на пороге Тамара Васильевна ещё что-то кричала, размахивая сапогом, даже несколько раз ударила им лежавшую Любу по спине…

Медленно повернувшись, Любаша села на постели. Видимо, у неё было такое выражение лица, что, увидев его, мать неожиданно прервала свой истеричный монолог.

— Если ты сейчас не уйдёшь из моей комнаты… — с каменным лицом произнесла Любаша, — Я открою окно и выброшусь. Уйди.

В сердцах бросив сапог на пол, Тамара молча вышла и громко хлопнула дверью.

Несмотря на усталость и похмельное состояние, уснуть Люба так и не смогла. Утром, встав и приведя себя в порядок, она даже не выпила кофе и сразу же отправилась на работу. После ночного скандала с матерью ей было всё равно, что говорят о ней в гостинице. Ей вообще было теперь всё равно…

— Привет… — уже после обеда Егор, которого она с утра так и не увидела, сам заглянул в дежурку, — Как ты?

— Привет… — Люба неожиданно обрадовалась ему, — Нормально.

— А я нет, — рассмеялся он, — дали мы с тобой вчера жару… Я утром чуть не проспал.

— Успел? — заложив руки в карманы передника, Люба грустно улыбалась.

— Успел, — кивнул он, — объект сдал.

— А говоришь — ненормально.

— Ну, в этом смысле — да, нормально. Но вечером по плану ресторан… Банкет по случаю сдачи объекта. Опять придётся пить.

— А ты что, непьющий? — усмехнулась Люба.

— С некоторых пор — очень умеренно… — он окончательно переместился в комнату и прикрыл за собой дверь, — Так что… думай.

— О чём? — она удивлённо подняла на него глаза.

— Как о чём? Я вчера говорил, забыла?

— Забыла…

— Поехали со мной?

— Я думала, ты шутишь.

— У-у… — он покачал головой и, подойдя к ней вплотную, обнял за плечи, — Не шучу. Ты мне нравишься. Поехали?

Глава 16

— Зря ты так с матерью, — выслушав Любашу, которая после работы не поехала домой, а отправилась к ней, Вера укоризненно покачала головой, — могла бы просто промолчать.

— Может, и зря, — Люба сидела на кухне у сестры, закинув ногу на ногу и разглядывая маникюр на руке, — только я тоже человек. Не могу больше её голос слышать, понимаешь? Просто — не могу.

Рассказав Вере о том, что произошло дома, Люба умолчала о Егоре, соврав ей, что вчера она задержалась на работе по случаю дня рождения сотрудницы, и поэтому «немного выпила». Версию же самой матери о ночном скандале Вера услышала ещё с утра, когда Тамара Васильевна позвонила старшей дочери, чтобы пожаловаться на младшую.

— Понимаю, — кивнула Вера, — я сама, когда замуж вышла, вздохнула свободно.

— Вот и я хочу вздохнуть. Я не преступница, чтобы меня запирать в клетку. Она уже до маразма дошла, никуда не пускает, за всё требует отчёта…

— Потому, что ты глупостей наделала. Хотя я её не поддерживаю, но понять могу.

— Подумаешь, глупости. Я что, убила кого? Или украла? — Люба подняла на сестру полный обиды взгляд, — Да я только из-за неё готова из дома сбежать.

— Что у нас за семейка такая, — Вера прицокнула языком, — никому счастья нет. Как проклятые.

— У тебя-то всё хорошо, — пожав плечами, Люба бросила взгляд на сестру, — Серёга, Наташка…

— Ой, Люб, не начинай, — Вера отмахнулась от неё, как от назойливой мухи, — а то ты сама не знаешь, как у меня хорошо.

— Да хорошо у вас, — повторила Любаша, — ты меньше его ревнуй, и всё будет нормально. Он же тебя любит. А уж как Наташку любит…

— Угу, — с сарказмом кивнула Вера, — Наташку. Вот именно — Наташку он любит. Только не ту, о которой ты говоришь.

— Дочку он очень любит, — поняв, что невольно наступила на больной мозоль сестры, поправилась Люба, — я про вашу Наташку.

— А я — про вашу.

— Да успокойся. Скоро Смольниковы дом продадут, и она вообще больше сюда не приедет.

— Как бы не так! — усмехнулась сестра, — Передумали!

— Что передумали?

— Дом продавать передумали. Свекровь вчера сказала. Так что, приедет, и ещё как. Я и знать не буду.

— Будешь… — Люба как-то странно посмотрела на Веру, — Теперь ты будешь знать всё.

— В смысле? — та удивлённо округлила глаза.