Звезда по имени Стиг Ларссон

Самую сильную и жесткую драку Ларссон приберег для финала; это зрелищная и волнующая оргия насилия, в которой Нидерманн начинает понимать, что Саландер обладает сверхъестественными способностями, что она — чудовище. Гвоздями из пневматического пистолета она прибивает его ноги к полу, и он чувствует, как шеи касается ее оружие. Напряжение растет; стоя за спиной Нидерманна, Лисбет размышляет о том, что сделал этот жуткий психопат. Однако она опускает пистолет, сообщает в полицию о местонахождении преступника, и читатель может решить, что Ларссон запланировал радикальные перемены в образе своей (обычно неумолимой) героини. Возможно, ее характер смягчился? Если так, читателя можно простить за предположение, будто его пригласили насладиться кровопусканием заслуживших это монстров, но вряд ли он так легко смирится с изменениями в образе главной героини. Однако это любопытный штрих к ее портрету, возникший в самом конце книги.

Саландер лежит в ванне, когда раздается звонок в дверь; она раздражена, но, открыв, видит перед собой Блумквиста. «Привет», — говорит он. Лисбет молчит. Он сообщает, что Рональд Нидерманн убит бандой, которая его разыскивала. Нидерманна пытали, а потом зарезали. «Боже», — говорит Саландер. После перестрелки с полицией банду арестовали. В шесть часов сдался байкер. Блумквист спрашивает, чем она занимается. «Я была в ванной», — отвечает Саландер. Журналист принес с собой бейглы и кофе. Он предлагает ей остаться друзьями, говорит, что пришел в гости как добрый друг: «Если ты не против». Саландер понимает, что за последние годы этот человек стал частью ее жизни; она знает его секреты, а он — ее. Кроме того, Саландер сознает, что больше ничего к нему не испытывает — по крайней мере, «тех чувств» уже нет, и ей не больно его видеть. Ларссон заканчивает свою трилогию строкой: «Она открыла дверь и вновь впустила его в свою жизнь». Это очень позитивное окончание трилогии. Читателю необходима эмоциональная разгрузка после драматических взрывов насилия, свидетелем которых он стал, и чрезвычайно запутанного сюжета, где были столкновения сил, предательства и обманы. Однако финал сформирован не сюжетными ответвлениями, а отношениями двух прекрасно описанных центральных персонажей. Художественное значение прозы Ларссона таково, что именно эта эмоциональная связь, а не закрученный на потребу публике сюжет, является стержнем трилогии «Миллениум».

Глава 9 Соперники Стига: скандинавская криминальная проза

Легко понять, почему за последние годы продажи переводной детективной литературы из Скандинавии неуклонно растут. Удивительная плеяда новых авторов создает более необычную и атмосферную прозу, чем писатели из США и Великобритании. Однако почему переводные детективы — область, совсем недавно казавшаяся застойной, — обрели такую популярность? На это есть несколько причин. Первой ласточкой стал невероятный успех романа Петера Хёга «Смилла и ее чувство снега»; этот детектив обладал всеми литературными богатствами художественной прозы и открывал читателю восхитительное новое место — Данию. Однако «Смилла» оказалась только верхушкой айсберга — в Скандинавских странах стремительно появлялись новые произведения. Стокгольм Хеннинга Манкелля заворожил и Лизу Марклунд с ее вдумчивой героиней, занимающейся исследовательской журналистикой. Мари Юнгстедт показывает нам овеваемый ветрами волнующий остров Готланд, где правит насилие. Мы видим пугающий Готенбург Эке Эдвардсона, Рейкьявик Арналдура Индридасона, Норвегию Карин Фоссум.

В настоящее время легион поклонников скандинавской детективной прозы не испытывает недостатка в новой литературе. Кто из писателей скандинавского криминального романа выстрелит следующим? Пернилл Ригг? А. К. Баантьёр? Лучше выбирать из многого, чем вообще остаться без выбора. Впрочем, последнее нам не грозит, поскольку новые имена возникают ежедневно; например, писательница Камилла Лэкберг, уже завоевавшая огромный успех в Скандинавских странах. Интересно, что Лэкберг черпала вдохновение в творчестве британских писателей криминального жанра, а это значит, что горизонты детективной прозы простираются от Оксфорда до Осло и обратно.

Хеннинг Манкелль