Звезда по имени Виктор Цой

Алексей Филин, вице-президент клуба МИФИ:

«К сожалению, ничем, кроме воспоминаний, поделиться не могу. Ни записей, ни снимков концерта Цоя и Рыбина в МИФИ не сохранилось: их просто не делали. Это вообще был не целый концерт, а только второе отделение концерта. Дело было так. Мы организовали в Клубе РК МИФИ, в котором я был тогда вице-президентом, концерт „Аквариума“. Это был, если я не ошибаюсь, третий концерт Гребенщикова в нашем Клубе – полный электрический состав. Первое отделение отыграл „Аквариум“, а после перерыва „Аквариум“ на сцену не вышел, Боря подошел к микрофону и сказал что-то типа: „А теперь я хочу представить вам очень интересных ребят из Питера“, – после чего удалился, а на сцену поднялись Цой и Рыбин. Для меня и других организаторов это был полный сюрприз. Как и для зрителей. Это было, насколько я понимаю, первое выступление Цоя в Москве, на тот момент никто не слышал его имени, в зале поднялся недовольный гвалт: народ пришел на „Аквариум“, а не на какого-то неизвестного паренька с гитарой. Однако ропот прекратился после первых же аккордов. Цой заиграл „Электричку“, завел зал с пол-оборота. Это был второй сюрприз для меня: ни до, ни после я никогда не видел, чтобы неизвестный исполнитель неизвестной песней с пол-оборота завел зал…

Наверное, лучше всего тот концерт можно охарактеризовать выражением „бешеная энергетика“. Короче говоря, вторая половина концерта прошла, пожалуй, даже более удачно, чем первая.

Пообщаться с Витей мне тогда не удалось: на традиционных посиделках после концерта Витя был молчалив, на вопросы отвечал односложно и особого желания общаться не проявил, а там было много забавных любителей поболтать: сам БГ, Илья Смирнов, Тема Троицкий, Саша Липницкий и прочие.

Сам я от творчества Цоя никогда не фанател: мне все его песни казались простоватыми и в музыкальном, и в поэтическом плане. Поэтому, когда я организовывал Черноголовский рок-фестиваль в 1987-м (Первый всесоюзный рок-фестиваль), я Цоя вообще не пригласил… Меня, как я позже выяснил, Цой вообще не запомнил – при следующей встрече на концерте памяти Саши Башлачева в Лужниках нас знакомили снова, правда, тогда Витя уже заматерел и почувствовал себя звездой.

Больше я с Цоем не встречался и вряд ли смогу что-то добавить.

P. S. Мои воспоминания вполне могут слегка отличаться от реальности в деталях, все-таки 32 года прошло: тот концерт случился как раз ранней весной 1982-го… А вскоре после этого концерта (но не в связи с ним) Клуб разогнал КГБ, и я реально пообщался с нашими доблестными органами».

Из воспоминаний:

«Цой с Рыбой выступали в подвале общаги, пятый корпус, поселок Москворечье. Можно было спуститься в подвал из комнаты, в домашней одежде, перед этим пить, в подвале вроде не пили, своим опасно, хотя многочисленная модная публика приносила портвейн в авоськах, стильно. В подвале бывал перед этим и Майк, и Рыженко, и Боря, и Боря попел в Моспроекте. Кассету „Кино“ уже крутили. Стало удивительно, что Цой – двухметровый кореец, из песен представлялось другое.

Потом осень 1982-го, начало четвертого курса, пили много, общались с ненадежными личностями, много учились, группа престижная, но не для общажных, начальная стадия алкоголизма, безнадежность, биофизики из общаги распределялись изучать поля естественной радиации в тайгу под Сыктывкаром.

Цой пел:

Мне все равно, работать где и кем,
Мне все равно, когда и что я ем,
Мне все равно, проснусь я или нет,
А мне всего лишь двадцать лет.
Папа, твой сын никем не хочет быть.
Его надо убить.

Близкое. На концерте или после сказали, что это третий концерт за историю существования „Кино“ (до этого же еще были „Гиперболоиды“). Тогда Цой был свой, панковский условно, Цой одного-двух первых магнитоальбомов, Цой стадионный потом – совсем чужой…»[21]