Звезда победы

— Трудно нам — это верно. Но победим мы, Степан… Ведь советский народ наш какой — для общего дела ничего не пожалеет. Вот и сейчас скажут — для отечества надо по двадцать часов работать. Будут!

— Вот так и надо сейчас работать — по двадцать часов.

— Тут приходили ко мне, — задумчиво сказал Семен Семенович, — спрашивали, могу ли я на завод пойти. Как ты скажешь?

— Надо итти, отец. Коли есть хоть немного силы — надо пойти.

Сын ушел в город. Семен Семенович сидел за столом. Он был доволен сыном. Давно уж он так душевно ни с кем не разговаривал, никому не высказывал этих затаенных мыслей.

Все же Клемёнову не верилось, что сын справится со строительством завода в четыре месяца. Какой из него сейчас строитель… Семья осталась у немцев, наверное все мысли о ней. Четыре месяца! Ох, Степан, Степан! Легко месяцы считаются…

В этот день Семен Семенович обещал быть на заводе и посмотреть печи. Одеваясь, он все думал о Степане, и мысли эти были невеселые. Не сумел сохранить семью. Правда, нет его вины. Он свой долг выполнял. Ведь вот в дни молодости, когда сам он останавливал завод, разве он делал выбор между делом и семьей. Он верил, что и это свое общее дело он совершал во имя своей семьи. Так рассуждает и Степан.

На улице шел сырой снег, поддувал резкий ветер. Дым низко стелился над заводом, скрывая крыши цехов. Только каупера домен четко выделялись на фоне темного неба и бегущих облаков, отливая маслянистым блеском. Что-то тревожное слышалось мастеру в гудении домен.

На второй печи Клемёнов застал выпуск чугуна. Весь литейный двор был застлан паром, поднимавшимся от чугуна, который заливали водой. Среди людей, суетившихся у домны в клубах пара, Семен Семенович заметил девушку в таких же тяжелых, как у всех, ботинках на деревянной подошве, в широкополой войлочной шляпе. «Бабы у печи», — изумленно подумал Клемёнов.

С начальником цеха Клемёнов обошел печи.

— Можно бы и прибавить дутья, — сказал мастер.

— Не решаемся, Семен Семенович, — признался начальник цеха, — печь старовата, свою кампанию отбыла, а весь опытный народ у нас на новый завод забрали. Там новую домну к пуску готовят. Видишь, девочки появились.

— А кто такая?

— С юга приехала, эвакуированная, пристала — пустите к печам… Отец у нее доменщиком на новом. Работает старательно, ребятам не уступает.

Семен Семенович помолчал.

— Отпустите Владимира на фронт, — вдруг попросил он.

Начальник цеха удивленно посмотрел на мастера.

— Не могу, никак не могу.

— А если я приду?

— Все равно не могу. Горновые наперечет. Нехватает людей. А Владимир у горна хорошо показал себя.

— Вот так, — после некоторого раздумья сказал Семен Семенович, — усильте дутье, и печь пойдет. Кое-где охлаждение надо добавить. Поработает еще печь, постоит кладка.

Они стояли на краю литейного двора. Многих рабочих Клемёнов не знал. Правду говорит начальник цеха, позабирали у него опытных старых мастеров. Трудно, наверное, очень трудно начальнику цеха. Недаром у него такое измученное лицо. Спит ли он? Семен Семенович догадывался, что начальник ждет, чтобы он заговорил о своем возвращении на завод. Но справится ли он сейчас, не свалится ли в первые же дни?

— Собираемся разливочную машину ставить, — сообщил начальник цеха. — Тогда нам с уборкой чугуна будет полегче.

Он рассказывал Клемёнову о том, что тревожило и волновало его сейчас. Мастеру стало неудобно — чего он тянет с ответом: пойдет или не пойдет к домнам.

— Что же нам по-пустому разговаривать, Василий Яковлевич, — разом решился Семен Семенович, — записывай в свои работники.

— Я так и думал, — не удивился начальник цеха. — Берите, Семен Семенович, домны. Время сейчас у всех трудное, помогите своему заводу.

— Помогу, но и мне помогите. Отпустите сына в армию. Обещал я ему поговорить с вами.

— А вот начнете — сами и решите.

На этом и простились.

Домашним Семен Семенович ничего не сказал о своем решении вернуться на завод. Он хотел сообщить эту новость при Степане. Хотелось показать старшему — вот и он еще на что-то годен.

А Степан где-то задержался. Его долго ждали к ужину. Легли спать. Степана все не было.

Не пришел он и утром.

Появился Степан только на пятый день, в высоких сапогах, облепленных грязью, в ватной телогрейке, надетой под пальто.

— Ты где же это пропадал? — встретил его вопросом Семен Семенович.

Степан довольно усмехнулся.

— Строить свое предприятие начали. Ну, отец, заводик-то кажется за четыре месяца осилим. Не хочешь ли пойти ко мне работать? Людей нужно много. Найдем должность по силам.

— Чего мне в чужое место итти. Я в доменный опять заступил, — не без гордости сообщил Семен Семенович.

— Вот это так. Правильно. Давай побольше чугуна, теперь на снарядную сталь пойдет.

Утром Степан встал раньше всех и куда-то позвонил, чтобы за ним прислали машину. «Уж и машиной успел обзавестись», — с удивлением отметил Семен Семенович, и это почему-то вселило уверенность, что справится Степан со строительством завода.