Звезда Сарханов

Я с вызовом уставилась ему в глаза, но они остались пустыми и безучастными. Всё внимание неприметного было приковано к распятой между странными столбами жертве. Герин не спеша подошел к стене и нажал на что-то, отчего пласт кирпичей перевернулся, явив стенд с набором разнообразных кнутов. Даже отсюда я видела, что все они выполнены из кожи, мастерское плетение, резные рукоятки, их можно было бы посчитать красивыми, если бы они не служили орудием страшных телесных наказаний. Длинна кнутовища в среднем не превосходила двух метров. Сравнительно тонкие, они сужались от рукоятки к хвосту. Был среди этих ужасных кнутов один, которых привлек мое внимание. Я точно знала — это самый опасный, самый страшный. В его плетении обычная кожа соединялась с тонкими полосками металла, который поблескивал в тусклом свете, падающем от мерцающих камней. В мозгу сразу всплыла картина, как это орудие со свистом рассекает воздух и впивается в спину жертвы, разрезая вплетенным металлом плоть до ребер, даже при слабом ударе.

Герин почувствовал мой взгляд, повернулся и любовно поглаживая напугавший меня кнут, глядя мне в глаза улыбнулся. Я впервые видела проявленные им эмоции. Улыбка была мерзкая, предвкушающая. Меня передернуло от отвращения.

В этот момент дверь на соседней стене с лязгом отворилась и в зал зашел огромный нубериец, затянутый в форму, которую я видела на корабле.

— Шейн Герин, прошу прощения, — откашлявшись начал он.

— Ты отвлекаешь меня, Барт, — откликнулся этот маньяк, — портишь мне предвкушение пира.

Клочья странного тумана окутывающие Герина впервые пришли в движение и мерзко зашевелились, перетекая вдоль его тела. Нубериец вздрогнул, но продолжил.

— Простите, шейн, дело неотложное. К вам прибыли с приказом от Повелителя, — и мужчина кивнул в сторону двери в которую вошел.

— Как не к стати, — скорчился Герин. Было видно насколько его лицо не привыкло к мимике, — зови.

Нубериец поклонился и развернувшись вышел. Через несколько мгновений дверь отворилась вновь, впуская две завернутые с головы до ног в объемные серые плащи с глубокими капюшонами фигуры. Герин отошел к визитерам и о чем-то неспешно, очень тихо с ними разговаривал. Я не смогла разобрать ни слова из их беседы. Спустя некоторое время, коротко кивнул «плащам» и те выплыли в коридор, а в зал тут же вернулся Барт, вытянувшись по стойке «смирно» у дверей, в ожидании приказаний.

Герин подошел к стене и снова на что-то нажал, открывая в этот раз нечто вроде бара, уставленного бутылочками с разноцветными жидкостями. Затем, взяв одну из них, направился к столбам.

— Тебе повезло, самка, — холодно сказал он, обращаясь к Таури. Я видела, как у той от облегчения едва не подкосились ноги. Герин обернулся к нуберийцу и продолжил, — Барт, подойди.

Как только тот оказался рядом, он протянул Барту бутылочку с зеленоватой жидкостью.

— Возьми, обработаешь самку, потом приведешь ее ко мне — я сотру ей память. Что-то мне подсказывает, в ближайшее время Анситору очень понадобится утешение. Нужно быть готовыми, — он обернулся к молчаливым слугам, державшим цепи, и кивнув на Таури, скомандовал, — отпустите ее.

Раздался лязг металла, цепи ослабли, и трессианка, не удержав равновесия, развалилась у ног мужчин.

— Подними ее и пошевеливайся, — приказал он Барту, тот поклонился и, подхватив Таури, скрылся за дверью.

— А вот тебе не повезло, — оскалился этот маньяк, глядя на меня, — тебя приказано ликвидировать, не привлекая внимания. В идеале тебя можно было бы просто отравить, но разве могу я отказать себе в удовольствии и не попробовать вкус энергии твоей крови, незабываемые вкусы твоего страха и паники. Даже твой гнев, пока мы шли сюда, был чрезвычайно вкусен.

Я похолодела от ужаса. Тело покрылось липким потом и неприятными мурашками.

— Видишь, ты уже боишься так сладко, — мурлыкнул это извращенец, а я не смогла выдавить из себя не звука.

— Зафиксируйте самку, — приказал он стоящим у столба слугам.

И только когда двое неприметных ринулись и схватили за руки, ко мне вернулась способность говорить.

— Отпустите меня немедленно, — кричала я, тщетно пытаясь вырваться из стального захвата конвоиров, билась, изворачивалась, но медленно приближалась к ненавистным столбам.

Теперь уже я визжала и всхлипывала, пытаясь освободиться. Теперь мои звуки повторяло гулкое эхо, отражаясь от стен этого жуткого места. С противным щелчком на моих запястьях защелкнулись металлические браслеты, напоминающие кандалы. Цепи натянулись, поставив меня в позу распятья.

Герин обошел место экзекуции и встал, глядя мне в лицо. В руках он держал тот самый кнут с металлическими вплетениями, который меня так напугал.

— Ты боишься все больше, твоя паника нарастает, — говорил он, а клочья грязного тумана неприятно клубились по всему его телу, вспыхивая багровыми всполохами. А я не могла ни о чем думать, лишь смотрела как крючковатые пальцы поглаживают рукоять, — постольку поскольку ты уже ничего никому не расскажешь, я подробно изложу, что с тобой будет.

Он куда-то отошел и вернулся, держа в руках черный небольшой флакон.