Звезда Сарханов

– Ета одеженная, – пропищала зеленокожая, показывая комнату, очень похожую на большую гардеробную, увешенную огромным количеством одежды всех форм и расцветок, ниже стояла обувь, и, похоже, моего размера.

– Ета помывочная и отхожая. – Мне показали приличных размеров помещение с круглым бассейном и какими-то кабинками. – Сисяс отдыхайт, а чирис часа мая зайдет, в бани идем.

Карлица посеменила к выходу.

– Простите, а как вас зовут? – спросила я у малышки.

Она замерла, так и не дойдя до двери. Потом опомнилась и, медленно обернувшись, посмотрела на меня печальными карими глазами.

– Как моя звать? – удивилась она, а потом как-то сникла и тихо так сказала: – Я зе туроу, генетисеских отход.

– Не бывает генетических отходов среди разумных существ, – убежденно и твердо сказала ей я.

– Твая так думайт? – пытливо сверлила она меня глазками.

– Я в этом уверена. Вы ничем не хуже других, а может, даже в чем-то и лучше.

– Турео ниско, не как другие, отклонение, генетисеский отход, – продолжала настаивать моя собеседница.

Подошла к малышке, присела на корточки и взяла в свою руку ее пухлую ладошку. Она вздрогнула, но кисть не отдернула.

– Генетический отход – это когда нет совести, доброты, искренности. Генетический отход – это когда вместо души пустота, а вместо сердца кусок льда. А низкий рост – это просто анатомическая особенность. Очень часто бывают малыши с огромным горячим сердцем.

Улыбнулась застывшей карлице и погладила ее по руке.

– Я – Катя, – показала на себя, – так меня зовут, это мое имя, а тебя?

– Моя Глая, турео Глая, – отмерла моя помощница, и в карих глазах плескалось такое обожание, будто я ей не правду сказала, а как минимум пол-Вселенной подарила. – Мая сяс, быстра осень, вкусно несет! Кайта здет, Глая осень быстра.

Не успела закрыться дверь за моей зеленой помощницей, как в нее влетели три разноцветных вихря, в которых я узнала своих подруг. Они восхищенно рассматривали мою комнату и наперебой щебетали, расхваливая свои.

– Не понимаю, чему вы радуетесь, – сказала я, опускаясь на удобный мягкий пуф.

– Катия, это же «Рождение звезды»! – воскликнула Эриока.

– Да хоть новой вселенной, мне-то что за радость?

– Ты не понимаешь! Все, кто сюда попал, продаются очень дорого, слишком влиятельным, это престижно, – не унималась ушастая дива.

– Не могу понять, ты действительно глупенькая или это у тебя имидж такой? Тебя продадут! Неважно, сколько за тебя заплатят, важно, что будет потом. Вот, предположим, – и я хитро взглянула на заису, – тебе очень нравится Крэгус, его внешность, характер, его спокойствие, то, как он на тебя смотрит, а ты очень нравишься ему. А завтра тебя отдадут другому. Например, старому, толстому, но очень влиятельному коротышке, который заплатит за тебя целых две планеты. И все! Ты больше никогда не увидишь симпатичного тебе мужчину! Будешь терпеть отвратительные прикосновения хозяина, у которого кроме тебя будет еще сто таких же молодок.

Эриока напряглась всем телом. Взгляд ее лихорадочно скользил по комнате. Видимо, в этот момент осознание моих слов боролось в ней с укоренившимися, внушенными с детства традициями. И, кажется, побеждали последние.

– Я буду рада и горда! – воскликнула заиса, но потом потухла и неуверенно добавила: – Должна быть рада… должна быть горда… но я не хочу так…

Девчонки молчали, потрясенно прислушиваясь к нашему разговору. А из глаз Эриоки покатились крупные слезы. Следом за ней начали всхлипывать Муррия и Йумма.

– Отставить слезы! Этак вы мне тут всю спальню затопите. Каждый достоин счастья. Каждый достоин любви. Из любой ситуации есть выход. Мы живы, а значит, обязательно что-нибудь придумаем.

В этот момент дверь открылась, и за моей семенящей карлицей трое нуберийцев вкатили стол, уставленный яствами.

– Глая вкусно несла, – сообщила она мне и покосилась на нуберийцев.

– Свободны, мальчики! – попыталась выгнать непрошеных гостей, но они даже не шелохнулись.

Пришлось подойти и стать настойчивой.

– Извините, меня не предупредили, что служащие в таком престижном месте глухи, – черные посмотрели на меня с негодованием, – но так уж вышло, именно мы с подругами создаем тот почет, которым гордится ваш центр. И если сию же минуту вы не оставите нас, то я буду вынуждена сообщить своему хозяину, а он будет чрезвычайно влиятелен, об отвратительном сервисе вашего заведения и невоспитанности прислуги.

От сравнения с прислугой нуберийцы скривились, но мои слова возымели должный эффект, и они молча покинули покои.

– А ЭТО что здесь делает? – отмерла моя разумная Эриока. – Это же тур…

Получив локтем в бок от Йуммы и перехватив мой грозный взгляд, она – О, Боги Космоса! – заткнулась и приготовилась внимать.

– Это Глая, моя новая подруга, – представила малышку я как ни в чем не бывало.

– Глая подруска Кайта? – В глазах ее застыли слезы.

– Да что же за день такой сегодня! Все ревут! – воскликнула я. – Давайте лучше пировать. Вон у нас сколько всего вкусного. А на сытый желудок и думается лучше.

Пододвинула к столу самый высокий пуф и предложила малышке на него сесть.