В безгневном сне, в гнетуще-грустной негеРастворена так странно страсть моя…Пробьет прибой на белопенном бреге,Плеснет в утес соленая струя.Вот небеса, наполнясь, как слезами,Благоуханным блеском вечеров,Блаженными блистают бирюзамиИ маревом моргающих миров.И снова в ночь чернеют мне чинарыЯ прошлым сном страданье утолюСицилия… И — страстные гитары…Палермо, Монреаль… Радес…Люблю!..
На нас тела, как клочья песни спетой…В небытиеСвисает где-то мертвенной планетойВсё существо мое.В слепых очах, в глухорожденном слухе —Кричат тела.Беспламенные, каменные духи!Беспламенная мгла!Зачем простер на тверди оледелойСвои огниРазбитый дух — в разорванное тело,В бессмысленные дни!Зачем, за что в гнетущей, грозной гари,В растущий громМы — мертвенные, мертвенные твари —Безжертвенно бредем?
Декабрь 1916
Москва
АСЕ
«Уже бледней в настенных тенях…»
Уже бледней в настенных теняхСвечей стекающих игра.Ты, цепенея на коленях,В неизреченном — до утра.Теплом из сердца вырастая,Тобой, как солнцем облечен,Тобою солнечно блистаяВ Тебе, перед Тобою — Он.Ты — отдана небесным негамИной, безвременной весны:Лазурью, пурпуром и снегомТвои черты осветлены.Ты вся как ландыш, легкий, чистый,Улыбки милой луч разлит.Смех бархатистый, смех лучистыйИ — воздух розовый ланит.О, да! Никто не понимает,Что выражает твой наряд,Что будит, тайно открываетТвой брошенный, блаженный взгляд.Любви неизреченной знаньеВо влажных, ласковых глазах;Весны безвременной сияньеВ алмазно-зреющих слезах.Лазурным утром в снеге таломЖивой алмазник засветлен;Но для тебя в алмазе маломБлистает алым солнцем — Он.
Сентябрь 1916
Москва
РОССИЯ
Луна двурога.Блестит ковыль.Бела дорога.Летает пыль.Летая, стаяНочных сычей —Рыдает в далиПустых ночей.Темнеют жердиСухих осин;Немеют тверди…Стою — один.Здесь сонный лешийТрясется в прах.Здесь — конный, пешийНесется в снах.Забота гложет;Потерян путь.Ничто не сможетЕго вернуть.Болота ржавы:Кусты, огни,Густые травы,Пустые пни!