Читаем Звезда Севильи полностью

Здесь скупостью была бы доброта.Сеньор! Живу я мыслию одной, –Я только нашей честью занята.Один Табера умер – жив другой.Коль красота моя всему виной,То пусть погибнет эта красота.Собственноручно я расправлюсь с нею –Обезобразить я себя сумею.

Уходят все, кроме короля.

Явление четвертое

Король один.

Король

Боюсь, свершит она над ним свой суд,Она убьет его своей рукою.Как может дивной красоты сосудНаполнен быть жестокостью такою?И вот к чему ошибки нас ведут!Спасу его. Ведь я всему виною.Любовь! Ты топчешь пурпур королей!Но отрекусь от власти я твоей.

Тюрьма

Явление первое

Дон Санчо Ортис, Клариндо, певцы, музыканты.

Дон Санчо

Что же ты не написалВ честь мою стихов, Клариндо?

Клариндо

Кто бы мог писать стихиБез надежды на награду?У меня для разных празднествМногие стихов просилиИ, на улице завидя,Точно мастеру портному,Мне кричали в нетерпенье:«Что ж, готов ли мой заказ?»Да, будь у меня способность,Я бы разумом, наверно,Превзошел АнаксагораИ подверг бы посмеяньюГений греков и латинян.

Явление второе

Те же, дон Педро де Гусман, Фарфан де Рибера и дон Арьяс.

Дон Педро

Вот сюда.

Клариндо

Сеньор! Вот, верно,К вам пришли, чтоб возвеститьПриговор.

Дон Санчо(певцам)

Тогда, прошу вас,Спойте песню мне скорее,И пускай в мой час последнийВ песне выразится радость,Что с собою смерть несет мне.Пусть все знают, что пред смертьюГрудь бестрепетна мояИ что смерть сама не можетОдолеть мой крепкий дух.

Клариндо

О, какое благородство!Как в подобную минутуСтал бы ныть плаксивый немец!

Певцы(поют)

Если жизнь всего страшней,Если в ней одно томленье,Смерти жду, как избавленья.Час свободы медлит с ней.

Клариндо

Вот веселенькая песня!

Дон Санчо

И правдива и уместна.

Певцы(поют)

Жизнь – предсмертное томленье,Смерть – от жизни избавленье.

Дон Педро

Время ли, сеньор, для песен?

Певцы и музыканты уходят.

Дон Санчо

Разве узник может отдыхЛучше музыки найти?

Фарфан

В час, когда вам смерть грозитИ, быть может, поразитПриговор ее нежданный,Точно молнии удар, –Не до музыки тут, право!

Дон Санчо

Я, как лебедь, умираюС сладкой песнью на устах.

Фарфан

Час настал – и смерть вас ждет.

Дон Санчо

О, за радостную вестьЛобызаю ваши руки!Сладкий час мечты свершенья!

Дон Педро

Санчо Ортис де Роэляс!Сознаетесь, что убилиВы Таберу Бусто?

Дон Санчо

Да.Громко в этом сознаюсь я.Так изобретайте казньИ страшней готовьте пытки,Чтоб все пытки стран далекихПревзошла Испанья в них!

Фарфан

Неужель его убилиБез причины вы?

Дон Санчо

Убил.Только в этом признаюсь,О причине умолчу я.Если знает кто иной,Почему убил я друга,Пусть он скажет, я ж ТабереСмерти не желал, о нет!
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное / Биографии и Мемуары
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия