Звезда сироты

Возникла долгая пауза, прежде чем он, казалось, вернулся издалека и взглянул на нее:

– Судя по тому, что говорит Пушок, они играли в эту игру с копанием взаимосвязанных туннелей чуть меньше четырнадцати тысяч земных лет. Должно быть, этот сектор континента пронизан ими как голландский сыр. И к тому же невозможно сказать, насколько глубоко они тянутся.

– Что такое сыр? – поинтересовалась Ням.

– Что такое голландский? – вопросил Голубой.

– Насколько далеко находится глубоко? – хотел знать Пушок.

Флинкс ответил новым вопросом:

– Сколько еще предполагается копать, прежде чем эта схема будет закончена, Пушок?

Уйюрриец помолчал, ум его деловито работал.

– Не слишком долго. Еще двенадцать тысяч ваших лет.

– Плюс-минус несколько сот, – тупо сглотнул Флинкс.

Но Пушок укоряюще поглядел на него:

– Нет… точно.

Огромные бесхитростные глаза уставились в глаза Флинкса.

– И что же должно случиться, когда эта схема будет завершена, когда игра будет окончена?

– Две вещи, – любезно объяснил Пушок. – Мы определенным образом приблизимся к теплу и начнем искать новую игру.

– Ясно, – пробормотал про себя Флинкс. – А Руденуаман считала этот народ первобытным, потому что он проводит все свое время копая пещеры.

Силзензюзекс не двигалась, забыв о костре. Лицо ее стало маской неуверенности:

– Но как может копание нескольких пещер изменить орбиту планеты?

– Нескольких пещер? Не знаю, Сил, – тихо пробормотал он. – Сомневаюсь, знает ли кто-нибудь вообще. Может быть завершенная схема произведет достаточно крупное изменение в коре планеты, чтобы создать катастрофическую складку, которой хватит для сжатия в нужный момент нужного объема пространства. Если бы я побольше знал математику катастроф – и если бы мы могли воспользоваться самым большим компьютером Церкви, – я мог бы это проверить.

Или, может быть, туннелям предназначено черпать энергию планетного ядра, или комбинация этого и складки… Чтобы ответить на это, нам нужно несколько блестящих математиков и физиков.

Силзензюзекс осторожно посмотрела на Пушка:

– Ты можешь объяснить, Пушок, что предположительно произойдет, и как?

Грузный урсиноид траурно посмотрел на нее, простая задача при этих выразительных глазах:

– Печально, но для этого нет понятий.

Затем в пещере стало тихо, пока, оживая, не закашлял костер. Сразу появилось несколько язычков пламени, и через несколько секунд костер с энтузиазмом пылал. Силзензюзекс ответила длинным тихим свистящим вздохом и устроилась поблизости от уютного жара.

– Тепло! – издала удивленный возглас Ням.

Голубой сунул лапу поближе к пламени и поспешно отдернул ее:

– Очень тепло, – подтвердил он.

– Мы можем научить вас, черт, мы уже научили вас как развести сколько угодно костров вроде этого. Я не говорю, что вам следует бросить свою игру, но если вы заинтересованы, мы с Силзензюзекс можем показать вам, как гарантировать тепло во время вашего афелия намного раньше, чем через двенадцать тысяч лет.

– Так легче, – допустил Пушок, показывая на костер.

– И забавно, – добавила Ням.

– Слушай, Пушок, – энергично начал Флинкс, – почему ваш народ так долго и тяжко работает для холодных умов и других в руднике?

– Ради ягод и орехов, которые они приносят нам из далеких мест, – сообщила Мягкогладкая из маленькой ниши, вырезанной в стене пещеры.

– Из далеких мест, – закончил Голубой.

– Почему бы не отправиться туда и не добыть их самим?

– Слишком далеко, – объяснил Пушок, – и слишком трудно, как говорит Можетитак.

Флинкс отделился от стены, заговорив самым серьезным тоном:

– Неужели ты не понимаешь, Пушок? Я пытаюсь показать вам, что люди с рудника вас эксплуатируют. Они дают вам работать сколько угодно, с огромной прибылью для себя, а в обмен платят вам ровно столько орехов и ягод, чтобы вы продолжали работать на них.

– Что такое прибыль? – спросила Ням.

– Что такое платить? – хотел знать Голубой.

Флинкс начал было отвечать, а затем сообразил, что у него нет времени. Во всяком случае, для объяснения современной экономики, соотношения работы с производимыми ценностями и сотни других концепций, которые пришлось бы подробно растолковывать, прежде чем он мог бы объяснить этому народу два простых понятия.

Снова прислонившись к стене, он уставился на вход в пещеру, проглядывавший за мерцанием костра. Пригоршня незнакомых звезд поднялась над кольцом гор, опоясывавшим противоположную сторону озера. Углубившись в размышления, он простоял не один час, в то время как хозяева расслабились в вежливом молчании и ждали, когда он вновь заговорит. Они признали его озабоченность и сосредоточенность и держались на почтительном расстоянии от его мыслей.

Один раз он помог Силзензюзекс наложить на ее сломанное сочленение шину из куска дерева покрепче, а затем вернулся на свое место к своим мыслям. Через некоторое время эти звезды сменились другими, а потом, в свою очередь, скрылись и они.

Он все еще сидел там, размышляя, когда услышал звук, похожий на издаваемый дверью склада на старых, скрипучих петлях. Пушок вторично зевнул и перекатился на другой бок, открывая блюдцеобразные глаза и глядя на него.