Звезда среди ясного неба

Я знала, где хранятся простыни. Я не была уверена, что найду веревку. Выбегая из гостиной, я увидела на полу перед входной дверью два тела, над которыми стоял Андрей. Мне было некогда их рассматривать. К тому же было темно.

Я быстро вернулась с двумя простынями, Станислав появился в коридоре с ножницами, он же зажег свет.

На полу лежали двое молодых мужчин — лет по тридцать, может, чуть меньше или чуть больше. Я назвала бы обоих гастарбайтерами, то есть это были или таджики, или узбеки, которых я не различаю.

Почему-то вспомнилась недавно прочитанная статистика преступлений в нашем городе. Каждое четвертое убийство у нас совершает мигрант, а также каждое шестое изнасилование и каждое второе похищение человека. Статистики краж нет. С определением процентов в этом деле явно сложнее. Но он, несомненно, немаленький.

Мы со Станиславом быстро разрезали простыни, а Андрей очень умело связал двух непрошеных гостей, которые даже не пытались встать после того, как Андрей быстренько вырубил их обоих. Они уже пришли в сознание, но не сопротивлялись! Они дали себя связать, точно выполнили приказ сесть спиной к стене и вытянуть вперед ноги (которые, кстати, тоже были связаны) и после этого смотрели на нас троих снизу вверх глазами больной лошади, то есть глазами двух больных коней.

Нет, они не были больны, просто в этих глазах читалась такая безнадега…

Андрей тем временем внимательно рассматривал связку ключей, выпавшую из рук кого-то из взломщиков. Это были именно ключи, не отмычки.

— Откуда? — произнес он одно слово, обращаясь к двум мигрантам одновременно.

Оба молчали. Я на самом деле не представляла, откуда у этих двух типов могли взяться ключи от квартиры Аглаи! У кого они имелись? У самой Аглаи, у Нины Степановны, у Бергмана. Наверное, у домработницы.

— Где связка Аглаи? — спросила я у Андрея.

— У меня, — ответил Станислав. — Ее нам отдали в управлении.

— Так откуда? — повторил вопрос Андрей.

— Дали, — сказал один из молодых восточных мужчин.

— Кто дал?

— Мущын.

— Что, дядя подошел на улице, вручил связку ключей и сказал: «Идите-ка, ребята, ночью вот в эту квартиру»?

Мигранты молчали. А я почему-то вспомнила двор одной своей подруги. Там на протяжении месяца двое молодых восточных мужиков (опять же то ли узбеки, то ли таджики) кричали всем проходившим мимо женщинам: «Женщын! Мущын нужен?» Возможно, они искали мужскую работу, возможно, предлагали себя. Не знаю. Эти два мигранта опирались на лопаты, почти не работали, все время о чем-то друг с другом разговаривали, а при виде женщин (любого возраста) задавали свой фирменный вопрос. Они не смотрели маслеными глазами, не цокали языками, не присвистывали (правда, дело было зимой, и никто из женщин не оголялся). Подруга позвонила мне и спросила мое мнение, пригласила приехать. Меня тоже спросили насчет «мущын». Еще через месяц они исчезли.

Один из сидевших на полу мигрантов вдруг стал объяснять, что они хотели помочь своим семьям, попросил отпустить. Они же ничего не сделали.

— Как вы хотели помочь семьям?!

— А они ведь могли прийти за ребенком, — вдруг ударила мне в голову мысль.

Двое мигрантов печально посмотрели на меня и опустили головы.

— Вы за ребенком пришли?! — пораженно повторил за мной Станислав.

— Это наш ребенок, — сказал один из мигрантов.

Второй добавил, что ребенок должен жить в узбекской семье.

— Ну, идиоты… — покачал головой Станислав.

Я была просто ошарашена. Неужели они не выяснили, что ребенок тут давно не живет? Неужели они или их родственники не слышали, что продюсер признался в отцовстве и пиар-акции? О том, что усыновленный Аглаей ребенок — не узбек, было объявлено официально и донесено до сведения диаспоры и претендовавших на него семей. И не таджик он. Он наполовину еврей, то есть на одну четверть, на еще одну четверть хохол и наполовину русский. Но неужели мигранты не поверили? Неужели их послали их старейшины? Или они по собственной инициативе?

Но опять же откуда ключи?

— Я вызываю полицию, — объявил Андрей.

Полиция приехала быстро, как и наш знакомый следователь, которого вызвали в воскресенье поздно вечером из дома.

— А я как раз только жене говорил, что даже представить себе не могу, что готовит грядущая неделя, — хмыкнул он.

Время как раз перевалило за полночь. Начиналась новая рабочая неделя.

Глава 23

Приезд такого количества представителей правоохранительных органов, конечно, не могла пропустить Пелагея Васильевна, несмотря на поздний час, и прибежала на верхний этаж.

— Вы видели, как эти двое вошли в подъезд? — спросил следователь у вездесущей бабки.

— Эти? Нет. Нет у нас тут никаких черных, — уверенно заявила Пелагея. — И дворничиха у нас Валентина. Она хоть и из Молдавии, но русская. И не живут у нас такие ни в одной квартире. Уж я-то знаю!

В этом никто не сомневался.

Пелагея Васильевна очень расстроилась, что пропустила момент захода мигрантов в подъезд. Отвлекалась на телевизор! Но там как раз обсуждался вопрос тарифов и работы ЖКХ, и бабка не могла не приникнуть к экрану. Иначе она бы обязательно тут же позвонила в полицию!