Звезда Стриндберга

Задевая грудью стенки ящиков, Эва пошла вперед. Еще был слышен лязг сцепок на станции, но Хекс задвинула дверь, и все стихло. Стало так темно, что дальше продвигаться можно было только на ощупь. У Эвы было чувство, что коридор становится все уже, а когда она уткнулась в стенку, вряд ли ей удалось бы повернуться, даже если очень захотеть.

– Налево! – громко прошептала Хекс.

Это распоряжение, по-видимому, было адресовано Дону, потому что он, тесно прижавшись к Эве, потянулся куда-то над ее головой. Что-то лязгнуло. Мазонитовая плита, корябая по полу, отодвинулась в сторону. Потом Эва услышала хорошо знакомый звук отодвигаемой купейной двери в старых вагонах.

Дон взял ее за запястье и почти втолкнул в дверь. Ее каблуки утонули в чем-то мягком.

– И где теперь этот негодяй? – Голос Хекс. – А, вот он…

Нелестная характеристика относилась к выключателю. Но в негодяях выключатель пробыл недолго – Хекс наконец нащупала рычажок.

Помещение залилось мягким светом. Эве показалось, что она провалилась в какой-то временной люк… или вернулась домой после долгого отсутствия.

Десяти– или даже двенадцатиметровый салон с панелями красного дерева.

На темно-красном ковровом покрытии два клубных кресла с высокими спинками, обитые шоколадно-коричневым сафьяном, и стол с перламутровой инкрустацией. Чуть подальше – дубовый обеденный стол на львиных лапах, богато украшенный резьбой, и шесть высоких стульев, обитых карминно-красным бархатом. Вдоль левой стены – медные гравюры с изображением римского патрицианского дворца и какого-то индийского храма, а у правой стены – ореховый книжный шкаф, тоже на львиных лапах. Ручки ящиков – вырезанные из дерева человеческие головы. На застекленных полках – зачитанные до дыр покеты, в основном детективы.

Эва сняла с полки маленький томик:

– Агата Кристи…

– Вы можете себе представить, что это была за работа?

Она вздрогнула – голос Хекс вывел ее из мечтательной задумчивости. Сестра Дона по-прежнему стояла у дверей рядом с негодяем-выключателем – может быть, боялась опять его потерять.

– «Убийство в Восточном экспрессе», – сказала Хекс. – Ингрид Бергман, молодой Шон Коннери, Лорен Бэколл…

Она постучала по стеклу двери с морозным рисунком, как раз над бронзовой окантовкой личинки замка, потом медленно двинулась вдоль левой стены салона, включая, одно за одним, бра над гравюрами.

– И само собой, Альберт Финни… какой был Пуаро! – Хекс сделала страшные глаза. – Воссоздать все это… это была та еще работа…

– Я представляю, – сказала Эва, поставила томик Кристи на место и попыталась собраться с мыслями.

Ничего путного, кроме воспоминаний, в голову не шло.

– Да, интересное было время – тридцатые годы… – произнесла она наконец. И улыбнулась.

У торцевой стены салона стоял большой шкаф красного дерева.

Хекс открыла дверцу – там было оборудовано что-то вроде пентри[45]: мойка, электроплита с двумя конфорками, полки с пряностями, кастрюли и тарелки. Дон проволок канистры по ковру и сунул в левый из двух холодильников. В правом стояли несколько бутылок вина и штабеля консервов.

– Все это хозяйство лежит тут уже несколько месяцев. Но обновлять запасы времени нет, – заявила Хекс. – И экономьте воду.

Она вернулась к двери, отодвинула ее и вышла в темный коридорчик. Из темноты донеслись таинственные позвякивания и щелчки. Оказалось, на другой стороне мазонитового лаза есть еще одна дверь.

Эва вопросительно взглянула на Дона. Тот пожал плечами: остается только подчиняться.

За точно такой же дверью с морозным стеклом было настоящее спальное купе – две откидные койки у одной стены. У нижней койки – столик с ноутбуком. Оранжевые фарфоровые лампочки для чтения, пол, как и в салоне, покрыт мягким ковром глубокого темно-красного цвета.

Хекс уселась на койку, достала из кармана куртки объемистый конверт и сунула его в кожаную папку на молнии.

– Я думаю, у вас хватит ума не пользоваться кредитными карточками. Здесь вся наличность, которая была у меня дома. Потом что-нибудь придумаем. Папа-Интернет в беде не оставит.

Она кивнула в сторону компьютера, повернулась и сунула папку в сетку над койкой.

– Имей в виду, Данеле, это не подарок.

Она встала, подошла к брату, обессилено прислонившемуся к стенке купе, взяла его за лацканы и пристально посмотрела в глаза.

– Очень скоро, самое большее через полчаса, подойдет дрезина и оттащит вас в Вестбергу. Там вагон прицепят к пятничному поезду в Хельсинборг. В пятницу в Сконе быстро не доберешься – большое движение. К вечеру будете на месте. Оттуда я заказала небольшое переформирование. Вас прицепят к французскому легкотоварному поезду, так что после Хельсинора скорость будет побольше. Еще десять – двенадцать часов, и вы на месте. Все документы в папке.

Дон, похоже, собирался что-то сказать, но вместо этого наклонился к сестре и неуклюже облапил.

Хекс вдруг застеснялась, высвободилась из объятий брата и улыбнулась совсем по-детски: