Звезда Тухачевского

«Прошу Вас, тов. Ушаков, вызвать меня лично к Вам. Я хочу через Вас или тов. Леплевского передать народному комиссару внутренних дел Союза ССР тов. Ежову, что я готов, если это нужно и для Красной Армии, выступить перед кем угодно и где угодно и рассказать все, что я знаю о военном заговоре. И это чистилище (как Вы назвали мою очную ставку с Тухачевским) я готов пройти. Показать всем вам, которые протягивают мне руку помощи, чтобы вытянуть меня из грязного омута, что Вы не ошиблись, определив на первом же допросе, что Фельдман не закоренелый, неисправимый враг, а человек, над коим стоит поработать, потрудиться, чтобы он раскаялся и помог следствию ударить по заговору. Последнее мое обращение прошу передать и тов. Ворошилову. Б. Фельдман, 31.V.37 г.».

Увы, не поможет тебе, дорогой Борис, а точнее, Борис Миронович, твое раскаяние и твое нечеловеческое рвение, палачи уже потрудились над тобой и лишь смеются над твоей детской наивностью. Прощай, Борис, Борис-друг, Борис-предатель, скоро повстречаемся снова, но уже там — наверху…

И наконец, Виталий Маркович Примаков — легендарный (этот эпитет был самым почетным) командир Червонного казачества, наносившего удары по войскам Деникина, Петлюры, Врангеля, Пилсудского… Большой и отчаянный мастер глубоких кавалерийских рейдов по тылам противника.

Вспомнилась телеграмма Серго Орджоникидзе Ленину в ноябре 1919 года:

«Дорогой Владимир Ильич! Нам удалось прорвать фронт противника… В прорыв пустили кавалерию Примакова… По пути Примаковым разбит 3-й Дроздовский полк из группы, которой дано задание до зимы захватить Москву… Только что получил донесение Примакова… Думаю, что Деникина мы разобьем, во всяком случае, о Москве он должен перестать думать. Ваш Серго».

Любил, ох как любил накаленный эмоциями Серго немедля писать в Москву, и не в какие-то там реввоенсоветы, а напрямую Ленину! Залог того, что чиновники не упрячут письмо под сукно, залог того, что вождь никогда не забудет такого имени: Серго! Командующих фронтами может запамятовать, а вот Серго — никогда!

Эта мысль взбрела в голову Тухачевского так, походя, между прочим, и он тут же отбросил ее: все же он относился к Серго с большим уважением, даже с любовью.

Тухачевскому доводилось читать записки о гражданской войне, автором которых был Примаков, обладавший литературным дарованием (кто знает, может, в нем погиб писатель, как в Тухачевском — скрипач?). Примаков был человеком романтического, возвышенного склада, сочетавшим романтичность с авантюризмом и безрассудством.

Вспомнился почему-то один из его рассказов. Во время рейда по тылам белогвардейского офицерского корпуса Примаков и его сподвижники выдавали себя за потерпевших поражение офицеров генерала Шкуро, сея в рядах белых панику:

— Сам Шкуро разбит и бежит на Кубань, а части его бунтуют и громят тыл офицерских дивизий!

Под Понырями к Примакову привели двух офицеров. Примаков тут же выдал себя за «самого Шкуро» и наорал на них:

— Родина гибнет, а вы дезертируете с фронта] Почему вы в тылу?!

Перепуганные офицеры клялись, что они не дезертиры, а связисты и посланы в Дроздовскую дивизию для связи.

— Вы можете проверить правильность наших показаний, ваше превосходительство! Запросите наши штабы, ваше превосходительство, они вам подтвердят!

— Назовите адреса ваших штабов!

Пленные офицеры тут же дали подробные адреса и… только тогда узнали, что находятся в руках червонных казаков.

Что и говорить, любил Виталий Маркович такого рода импровизации!

Что же, и сейчас импровизирует?! Что же ты говоришь сейчас на суде, импровизатор?!

А Примаков говорил: