Звезда упала

Он с удовольствием потянул носом, улыбнулся, повернулся к мальчику за поддержкой.

– Лучше не бывает, правда, Алексей?

Но Алёша уже был очень занят, слюнявил палец, сосредоточенно тёр переводную картинку, поэтому ответил машинально, не вдумываясь:

– Очень хорошо пахнет.

Все рассмеялись.

Надя обняла Мишу, на секунду прильнула к его щеке:

–  Спасибо, милый!.. Спасибо!

Потом аккуратно засунула флакон обратно в коробочку и громко объявила:

– Идите мойте руки! Будем ужинать. Алёша, сложи подарки, всё потом!

Она шагнула к окну, чтобы задёрнуть занавески, но неожиданно выражение лица её резко изменилось.

На какое-то мгновение она увидела прилипшее к окну со стороны улицы бледное лицо, а потом быстро метнувшуюся в темноту фигуру. Надя невольно ахнула.

– Что там? – тут же обернулся от двери Михаил.

– Ничего, – с трудом проговорила она. – Показалось, наверное.

Она попыталась улыбнуться, но ничего не вышло, лицо, которое она узнала моментально, не исчезало, стояло перед глазами, в ужасе и отчаянии смотрело на неё.

Надя вдруг перестала сомневаться, уговаривать себя. Совершенно отчётливо поняла, что это была она , Вера.

Вера нашла её в конце концов.

– Я вот что… – прошептала Надя, – Я сейчас вернусь.

И прежде чем Михаил успел открыть рот, проскользнула мимо него, исчезла из комнаты, оставив в воздухе лёгкий цветочный запах.

Михаил вопросительно взглянул на Алёшу.

– Что это с ней?

Мальчик произвёл одновременно сразу три действия: выразительно выпятил нижнюю губу, развёл руками и недоумённо пожал плечами.

Надя выскочила из подъезда, огляделась. Вокруг никого не было, тускло мерцал одинокий фонарь. Она колебалась ровно секунду, потом бросилась в сквер.

Понеслась по тёмной дорожке и вдруг резко остановилась, сначала услышав , а потом только заметив скорчившуюся на скамейке фигуру.

Это Вера безутешно рыдала над своей обманутой и разбитой жизнью.

Надя подошла вплотную, безотчётно, совсем не почувствовав холодной мокрой земли, опустилась перед плачущей подругой на колени, обняла её крепко, прижалась с невероятной нежностью.

Она и сама уже безудержно рыдала, полусвязные слова невнятно выплёскивались из неё:

– Вера! Верочка! Это ты! Ты!.. Я так и знала, что это ты! Прости меня, Верочка, прости!!! Я ужасно виновата перед тобой, Верочка!..

Вера обернулась, в свою очередь обняла её, и теперь они отчаянно плакали вместе, две одинокие фигурки в сырой вечерней мгле.

Так продолжалось неизвестно сколько времени, потом Вера, с трудом успокаиваясь, подняла Надю, заставила сесть рядом.

– Расскажи мне всё, – попросила она.

– Нечего рассказывать, – безнадёжно мотнула головой Надя. – Я одна во всём виновата. Тыщу раз писала тебе, потом рвала, выбрасывала… Я боялась… Я постоянно жила с этим страхом…

– Ты боялась? – удивилась Вера. – Чего?

Она с недоумением смотрела на подругу, искренно не понимала.

Теперь пришла пора удивиться Наде:

– Разве непонятно? Что ты заберёшь у меня Алёшу…

– Он – Алёша? – переспросила Вера.

И ещё раз повторила, как бы пробуя на слух: Алёша!

– Да, Алёша, – подтвердила Надя.

И тоже повторила: Алёша!  – словно утверждая своё право на это имя, а может быть и на него самого.