— Я хорошо его помню, — заверил я. — В детстве я видел его в деле: он был одним из лучших в тяжелом весе. Да, в те дни он считался местным героем. Но с тех пор как вы взяли его к себе, он прошел большой путь…
Соко вынул окурок и швырнул его в стекло моей машины.
— Не злите его, — предупредил Гурано. — А то ему и так не терпится: больше всего он ненавидит бездеятельность: говорит, что от этого слабеют мышцы.
— Не только мышцы, — заметил я. — Отвезите его домой и дайте поесть немного крахмала.
Гурано сжал руку Соко и удержал его. Да, придется мне прикусить язык. Если Пинек двинет своим железным кулаком, от меня мало что останется.
— Уезжайте, Крэг, — посоветовал Гурано. — Мы знаем, где найти вас в случае надобности.
— Я начерчу себе мишень на спине, — проворчал я. — Чтобы он не промахнулся.
Я резко дал газ, выказав этим свое глубокое презрение, и поехал домой спать.
11
План ведь вырабатывают не случайно: если убийца хотел свалить на меня вину за смерть Вальдо, он позаботился бы о том, чтобы мои передвижения стали известны полиции. Может быть, он сейчас недоумевает, почему преступление не привлекло к себе никакого внимания. Ни расследования, ни статей в газетах, ну просто совсем ничего. Единственное объяснение тому, что он, хотя бы даже анонимно, не попытался обвинить меня, заключается в том, что он знает об исчезновении трупа. Убрал труп, конечно, не он, потому что это нарушало его намерения подставить меня. Сейчас он не мог мне особенно навредить, во всяком случае до тех пор, пока тело не обнаружится, если это вообще произойдет.
Я перелистал утреннюю газету. Ни один из заголовков не упоминал о находке убитого человека. Не было ничего и в последних новостях. Я так волновался из-за останков Вальдо, что иногда переставал верить самому себе: действительно ли я видел его тело? Торопясь удостовериться, что в газете нет ничего о Вальдо, я пропустил самый сенсационный заголовок «Экзаминера». Он был напечатан двух-сантиметровыми буквами, но я не сразу обратил на него внимание. Статья была весьма интересной.
Я прочел ее, поглощая свой традиционный кофе с черствым хлебом. Она гласила: