Звезда в оранжевом комбинезоне

Пришло в голову удачное словцо: загнивать. Загнивать во французском замке, загнивать на обочине в Арамиле – одна и та же судьба, одно и то же отсутствие любви к себе самому.

Бубу поведал ему историю семейства Буррашар. Рассказал и про Жюля, и про его сына Андре, объяснил, что они были богаты, титулованы, что отличались от всех в их городе. Адриан спросил его, что значит «титулованы».

В грамматике Бубу имелась фраза, которая звучала так: «Дворянский титул – большое преимущество. Если ты Де-откуда-то-там, это делает тебя однокорытником с такими же важными, это позволяет кому угодно подложить свинью». Это были слова Альфонса Алле, и они иллюстрировали употребление указательного местоимения «это».

Эта фраза рассмешила их с Бубу.

Так они и вспомнили старика Буррашара. Бубу много знал о нем. Он обратил на него внимание сразу, как приехал в Сен-Шалан. За год до того, как почтенный дворянин отдал Богу душу, он посетил «Железку». Ему понадобилась деталь для маятника одних из его часов в стиле ампир. Он полдня копошился в коробках, где лежали всякие старинные штуковины. Но ничего не нашел. Потом он ушел, попрощавшись с ними. Поднял шляпу широким жестом, словно приветствовал благородное собрание.

– Мне было тогда двадцать лет, – завершил свою речь Бубу, – я тогда подумал, что все эти аристократы из-за своего равнодушия кажутся высокомерными. А он таким не был. Ему ни до чего не было дела, на все было наплевать. Это нужно много сил иметь, чтобы ничем не дорожить в этой жизни.

– Не уверен, – ответил Адриан. – У меня на родине люди ко всему равнодушны, поскольку вымотаны тяжелой жизнью, несчастьями, с которыми ничего не могут поделать. У них даже больше нет сил любить. Они питаются остатками жизни, как бродячие коты едят отбросы с помойки. Поглощают их, даже не думая о том, что глотают. Их это больше не волнует.

– Невесело у тебя на родине.

– Теперь моя родина – это Франция.

– В неблагодарности тебя трудно обвинить – тебе же здесь даже документов не дают!

– Дело не в документах. Твоя истинная родина – это место, где тебя впервые оценили, где тебе показали, что ты на что-то способен, что ты можешь что-то делать головой и руками. Моя родина – это Жюли, месье Куртуа, Стелла; я называю в том порядке, в каком их встретил, естественно.

Бубу пихнул его локтем и предложил сигарету.

– Они все трое французы и представляют три цвета французского флага: синий – Жюли, белый – месье Куртуа, красный – Стелла.

– Для меня это неочевидно.

– В твоей грамматике всего не найдешь. Там есть правила, но нет идей.

– И много у тебя подобных идей?

– Знаешь, когда живешь один, у тебя куча времени, чтобы думать.

Он бежал по подземному ходу и думал, что всю жизнь живет один. Родился он в городе, который медленно умирал под открытым небом. Его отец уехал в дальние края в поисках работы, да так и не вернулся. Мать, пока ждала его, вся почернела. Плакала и плакала. Ее звали Наталья. Она смотрела на него, удивляясь, что он еще жив. Она до него потеряла двух сыновей. Она путала его имя, говорила: «Василий? Сергей?» И он отвечал: «Нет, я Адриан». И не решался добавить «мама».

Люди были слишком измотаны, чтобы мечтать. Они пытались добыть немного денег и смотрели телевизор.

Денег в Арамиле было маловато.

Солнца тоже.

Однажды учитель объявил им, что сегодня будет кино. Адриан подумал, что сегодня предстоит раздача конфет, сосисок или картошки. Но когда настал вечер, учитель развернул большое белое полотно, велел погасить свет, покрутил ручку, и на белом экране появились образы и слова, заплясали, превратились в другие слова, другие образы, и среди всего этого появилась маленькая беленькая девочка со светлыми, почти белыми волосами. Гладкими, красивыми волосами, перетянутыми ленточкой. Адриан никогда не видел таких чистых, таких послушных волос. Он даже палец вытащил из носа – до того девочка была красивая. Вокруг девочки ходили огромные коровы, их доили, молоко лилось в большие ведра, и девочка улыбалась, открывая белые зубы со щербинкой. Она бежала к маме, протягивала ей ведро с молоком, а мама давала ей стакан, и девочка пила и хохотала.

С ним в кино ходил дедушка по отцовской линии. Ему как-то удалось раздобыть афишу фильма. Может быть, он ее украл? Он научил Адриана проникать прямо внутрь, в афишу, встречать там маленькую девочку со светлыми, почти белыми волосами. Научил разговаривать с ней: «Здравствуйте, барышня, как вас зовут? А меня зовут Адриан». Научил приподнимать воображаемую шляпу в вежливом приветствии.

– Шляпу? Ты точно знаешь, деда?

Тот был, безусловно, уверен.

– Именно так говорят со светловолосыми стройными девочками. К моменту, когда ты найдешь ее, она будет красивой юной девушкой, и ты ее сразу узнаешь. Но тебе надо будет поехать далеко, очень далеко, чтобы ее найти, сынок.

Он всегда называл его «сынок».