Звезда в шоке

В общем, я с этим месивом на лице находился в жуткой панике, не понимая, что у меня еще и сломаны левые рука и нога. Ветеринар начал расспрашивать, что у меня с рукой. Потом посмотрел на нее и сказал, что есть перелом. Но мне на это было наплевать, потому что лицо важнее. Из ветеринарной лечебницы как-то меня довели до машины, посадили и привезли в какую-то больницу. Далеко очень ехали, мне показалось, что это вечность. Естественно, в праздники никого не было, кроме санитарок и врача дежурного. Там позвонили от меня хирургу. Ему сказали, что появился пациент, звезда, который очень просит, чтобы он приехал. У Олеко гости собрались, какая операция?! Естественно, ему не хотелось работать. Но когда сказали, что о помощи его просит Сергей Зверев, он согласился. Позже я узнал, что он видел программу «Секреты Сергея Зверева» несколько раз, заинтересовался мной, и он и его семья следили за моим творчеством. Короче, Олеко все бросил: гостей и праздник. Быстро приехал.

Мне крупно повезло, что Олеко приблизительно знал меня в лицо. Ведь у меня с собой ни паспорта, никакой фотокарточки, никаких документов, ничего не было. Помню, когда он приехал, то заявил, что не понимает, как меня будет оперировать без моего изображения. Сказал, что помнит что-то, но не досконально. Я просил сделать что-нибудь, только побыстрее, чтобы через двадцать дней можно было выйти в эфир. Но, по его мнению, это было невозможно, так как потребуется не одна операция и, в любом случае, останутся синяки. Ситуация была настолько серьезной, что никаких гарантий он дать вообще не мог. Я даже помню, как подписал какую-то бумагу. Я был готов на все.

Практически сразу меня положили на хирургический стол, сделали наркоз. Больше четырех часов шла операция. Как мне потом сказал Олеко, это была сложнейшая операция в его практике. Мало того, что ответственность большая, так еще и «звезда-то в шоке» попалась. У меня такой характер вспыльчивый, если что-то не понравится, могу пи…ец всем устроить, это как минимум.

Он очень старался, и все отнеслись ко мне очень хорошо. До операции я видел людей, у которых в глазах был ужас. Но чего они так перепуганы, я не понимал. Естественно, со стороны я себя не видел и, что со мной было, понять не мог. Осознавал, что что-то произошло, что-то явно не так, но при этом боли не чувствовал, так как у меня был сильный шок. Поэтому, очнувшись после наркоза, я был в ужасе, когда увидел, что нахожусь в палате, что у меня на ноге и на руке гипс. Мало того, рука лежала, а нога висела. Это была полная неожиданность. И в этот момент надо мной стоял фотограф. Я, помню, спросил, кто он такой. Фотограф называет какую-то газету. Я тут же посылаю его на х… Причем мне казалось, что я изо всех сил орал: «Пошел на х… отсюда!» Но сил у меня мало было, и я произносил что-то совсем не связное. На следующий день мне принесли статью, в которой было написано, что произошла авария, фотографии какие-то жуткие, и среди них та, где я в палате с ногой и с рукой в гипсе, с перевязанным лицом, что видно только два глаза. Если коротко пересказать текст, то там говорилось, что мне полный пи…ец, что программу «Секреты Сергея Зверева» явно закроют, что я не дееспособный, что ни о каком коммерческом виде речь идти не может и так далее. То есть просто взяли и уничтожили человека одной статьей.

Ко мне начали приходить посетители. Естественно, это была моя мама, мои близкие друзья и звезды. У людей был шок. Одним из первых приехал Валера Леонтьев. Он отложил свои поездки и сделал все, чтобы быть у меня. Мы очень дружим. Он часто ко мне приезжал в салон, мы общались. Валера приехал, и, видно, чтобы как-то настроение мое поднять, мой дух, он подарил мне часы Rado.Я эти часы до сих пор берегу. Мне смеяться было нельзя, но он меня очень смешил и веселил, все сделал, чтобы я забылся, чтобы я вообще ничего не понимал, что происходит.

Все почему-то ехали меня кормить. Ира Понаровская приезжала с кастрюльками, с едой. Анжелика Варум мне передавала и первое, и второе, и третье, и компот, и кисель. В первое время, когда как раз начала приезжать Анжелика, я еще никого не пускал. Поэтому она готовила, приезжала, передавала и просто в машине рядом с больницей сидела. Один раз она мне отправила сообщение на диктофоне. В то время вошла в моду песня Алены Апиной «Узелки». До аварии я ее слышал всего два раза, она мне очень нравилась. Анжелика Варум знала, что это моя любимая песня. И когда врачи не пускали Анжелику, она мне отправила диктофон, на который напела эту песню. Я до сих пор храню эту пленку.

Лолита, помню, все бросила, приехала, чуть ли не концерт мне устроила, все было: и песни, и пляски, и кормила, и поила, чтоб только выздоравливал. Мы сдружились с Лолитой, когда она была моей соседкой.

Все, кто приезжали, мне давали частичку света, тепла, любви и жизни. Именно жизни и еще раз жизни. Тогда это было очень важно для меня и потихонечку-понемножечку приводило в чувства.