Звезда в шоке

— Я считаю, что Fresh Art — одни из художников, которые работали и работают в моем стиле. Это художники, которые в хорошем смысле слова последователи моего творчества. И если вскрыть мои коллекции 15–25-летней давности — это будут коллекции Fresh Art сегодня. Но я счастлив, что никто не может похвастаться, что они из союза парикмахеров, никто не может сказать, что они «вылезли наверх благодаря нам».

Еще есть у меня очень талантливый последователь, Тадчук Саша. Есть Шевчук Саша. И я рад, что про Шевчука тоже не могут сказать, что он их, из парикмахерского искусства, из союза парикмахеров, чемпион. Никакой он не чемпион и никогда не был. Он больше чем чемпион. И выше всего этого, и профессиональнее, и интереснее многих чемпионов. Дело не в титуле, дело в отношении к работе.

Почему вы не поехали с гастролями в Америку, ограничившись Европой?

— В Америку лететь смысла не было. Выступать в Америке тяжело с технической и организационной точек зрения: надо организовать визы и перелет очень большому количеству людей. Смысла нет.

Ничего, посмотрят по телевизору.

Всю жизнь вы занимались творчеством. Есть ли у вас любимые образы, произведения или коллекции?

— Что касается образов, то я их не делю налюбимые-нелюбимые. Все, что я творил, я творил с любовью. Другое дело, была ли у меня возможность сделать все так, как я задумывал. Ведь не всегда можно было купить те или иные ткани, те или иные аксессуары.

Вообще, когда занимаешься творчеством, постоянно чего-то не хватает. Поэтому всегда приходится как-то изворачиваться, что-то выкраивать, выдумывать. Хотя, может быть, тем и интересней было делать работы для конкурса Trend Vision (впервые за 30 лет стилист из России летал в Лондон); может, оттого я и выступил на Trend Vision так успешно, что привык к тому, что в нашей стране ничего не было и приходилось работать буквально на пустом месте.

Сейчас уже, конечно, есть выбор какой-то, только плати. Но все, что есть, это тоже для меня не интересно. Поэтому мне постоянно приходится самому делать одежду, самому делать аксессуары. То, как я выгляжу, — это в основном моя одежда, мои идеи. И не потому, что я очень хочу это делать, просто я опережаю чуть-чуть время.

Мужская мода иногда слишком долго стоит на одном месте и эксплуатирует одни и те же темы, это меня всегда бесило, ведь хочется чего-то уже другого, нового, свежего. Вот мне и приходится делать для себя что-то совсем иное.

Есть ли что-то в вашем творчестве, чем вы особенно гордитесь?

— Когда я создавал что-либо, то делал это не для того, чтобы потом гордиться или не гордиться. Я не тот случай. Поэтому для меня этот вопрос не имеет смысла.

Вы работали с фарцовщиками?

— Мне привозили из-за границы какие-то вещи, ткани, аксессуары. Иногда я и сам мог что-то привезти. И до сих пор вожу для себя или для музы.

Неужели вы думаете, здесь есть все, что мне надо? Иногда приходится не то что за границу ехать, самому ткани делать.

Неужели вы считаете, что к нам привозят все, что продается в лучших домах Милана, Нью-Йорка и Парижа? Нет. Многие модельеры до сих пор еще считают нашу страну отсталой, поэтому не всегда к нам отношение как к модной державе. Они уверены, что в России всё, что ни присылай, купят. Но наш рынок уже настолько требовательный, что все подряд или самое залежалое больше не пойдет.

У вас множество фанатов. Попадаются ли среди них маньяки?

— Естественно, что у такой суперзвезды, как я, маньяки были, есть и будут всегда. Странно было, если б у меня их не было. Немало очень известных историй, практически все они встречаются в Интернете.

Буквально на днях две маньячки просто прорвались ко мне в дом. Я возвращаюсь, а Тимофеевна сидит на кухне, рядом с ней две, условно говоря, поклонницы. Приехали себя предлагать, ненормальные. Они ей сказали, что я их жду, поэтому она их пустила в дом. Естественно, как только я пришел, то попер вон.

Понятно, что по весне маньяки обостряются. Поэтому каждую весну и осень администраторы отбивают набеги психопатов. И ладно я бы один страдал, так они еще семью сюда вовлекают! Сейчас и на Сергея переключаются, некоторые через него хотят попасть ко мне. Чтобы об этих случаях бесконечных рассказать, надо еще три книги написать.

Постоянно пропадают на гастролях вещи. Одежда, которая весит на кронштейнах за кулисами, где я переодеваюсь. В основном прут белье, реже — рубашки, майки, джинсы, несколько раз забирали мои пиджаки, которые мне очень долго делали. Один пиджак и брюки делали полгода. Другой пиджак чуть меньше, но все равно не меньше нескольких месяцев. Эти вещи мне дороги, потому что мастеров, которые их сделали, уже нет рядом. Одна замуж вышла и уехала в Германию, другая тоже куда-то переехала. Мы дружили с этими женщинами, это была часть моей жизни.