Звезда в тумане

Настала пауза. Потом раздался свист, улюлюканье. Самаркандцы — народ наивный и темпераментный, как сицилийцы, и в зале разразился скандал, вполне итальянский. Д'Артаньян больше не решался выйти на сцену, боялся, что в него чем-нибудь кинут.

Скандал, как пожар, перекинулся на город. Узнали все обыватели и все начальство. И вот тогда Прима со своим мужем, с цветами, фруктами и виноватыми лицами явились к Лие в больницу. Прима плакала и просила понять. Муж не плакал, сдержанно сглатывал скупые мужские слезы. И Лия чувствовала себя почти мучительницей, так как являлась причиной этих слез. Теперь от неё зависело: останутся они в театре и вообще в городе или побредут, как калики перехожие, перекинув на спину котомочку и взяв за руки двух маленьких детей.

Лия выписалась из больницы. Вызвала меня из Москвы. И вот мы решаем вопрос вопросов. Я замечаю, что Лия бледна, с обширными синяками под глазами. Нравственные и физические мучения соединились воедино.

— Что делать? — спросила Лия, проникая в меня глазами.

— Ничего не делать. Твоё великодушие достанет их больше, чем твоя злобность.

— Их ничего не достанет. Знаешь, что такое бессовестные люди? Это люди, у которых нет совести. Вот у них её и нет.

— У них нет, а у тебя есть.

— Но если я спущу, другой спустит, они же разрастутся, как пенициллиновые грибы.

Я чувствую, как змея мстительности поднимает голову и затыкает мне горло. Но я усилием воли надавливаю на эту голову.

Не надо мстить, ни уходить из жизни, что тоже месть. Не надо кончать с собой и с ними. Они сами с собой покончат.

Умереть не умрут, но будут носить пустое тело, без души.

— Переориентируйся, — сказала я. — Месть — плохая советчица в делах.

— А помнишь: «Но сохранил я третий клад, последний клад, святую месть. Её готовлюсь богу снесть».

— Вот богу и снеси. Сама этим не занимайся.

Во дворе залаял Карай, но не по поводу кошки, а в связи со своими прямыми обязанностями: не пускать чужого.

Это пришёл гид Игорь, которого Лия специально вызвала в мою честь.

Игорь — наполовину поляк, наполовину узбек. Такое впечатление, что разные крови не смешались в нем, а дали нечто вроде сыворотки.

— Какая программа? — спросила Лия.

— Регистан, Гур Эмир, Биби Ханым, обсерватория Улугбека, — перечислил Игорь.

— Надо взять такси, — предложила Лия. — А то мы за день не уложимся.

— Не резон, — возразил Игорь. — Мы будем торопиться и не сможем сосредоточиться.

— А можно я никуда не пойду? — попросила я.

— Как это такое?.. — оторопела Лия. — А зачем же ты приехала?

— К тебе.

Игорь ушёл. Я слышала, как они пререкались во дворе.

Лия совала ему деньги, а он не брал. Так и не взял.

Лия вернулась.

— А, может, зря не пошли? — засомневалась она.

— Я бы все равно ничего не увидела, — созналась я.

Я была перегружена предыдущими впечатлениями своей жизни.

— А ты как? — спохватилась Лия. До этого мы говорили только о ней. — Хорошо, наверное. У тебя не может быть плохо.

— Почему?

— Потому что ты самая красивая и самая умная. Все остальные — стебли в сравненье с тобой.

— Может быть, кому-то кажется иначе…

— Дуракам, — с уверенностью сказала Лия.

Я промолчала. Я-то знала, что я — не самая красивая и не самая умная, а одинокая и стареющая пастушка. Но её уверенность была мне необходима.

За окном стемнело резко, без перехода. Было светло, вдруг стало темно. А, может быть, я редко смотрела в окно. Первый раз — днём. Второй раз — вечером.

Но так или иначе, день близился к концу.

Что было в этом дне?

Дом на земле, весна, подснежник, дети: Диана и Денис; звери: кошка, собака; плов; Дузе — все это как ведро чистой до хрустальности колодезной воды, которое залили в мою шизофрению, и она стала пожиже, пополам с чистотой.

Но главное, конечно, это не плов, и невеста, и не отказ от мести. Главное — Лия. Случайная Настоящая Подруга. Завтра утром я улечу обратно, и мы снова не увидимся пять лет. Но Лия — есть, её звонок раздастся вовремя, не раньше и не позже, и я приеду к ней вовремя. Не опоздаю ни на час.

Как можно выбрасываться в окно, когда на земле, пусть на другом её конце, живёт человек с идентичной душой. Даже если выбросишься в горячке, то надо одуматься в пути, за что-то уцепиться, за дерево или за балконные перила, приостановить движение и влезть обратно тем же путём. Как в обратной киносъёмке.

Перед сном мы выходим во двор. Со двора — на улицу.

Посреди улицы густо стоят высокие чинары. Свет фонарей делает их кроны дымными. Луна в небе — как среднеазиатская дыня.

Мы идём вдоль длинной сплошной высокой стены, а навстречу нам медленно, тоже прогуливаясь, — два молодых узбека в халатах. И мне кажется, что я гуляю по территории сумасшедшего дома.

К нам осторожно приблизилась собака, рыжая, как лиса. Её уши были срезаны до основания, и собака выглядела так, будто на неё надели купальную шапку.