Звезда Вавилона

На обратной стороне зеркала сохранились полустертые, вырезанные на старинной бронзе буквы, – ALRUNA, что означало «тайный знак». Зеркало вполне отвечало своему предназначению: подавало знаки, проливающие свет на мрачные события, прошлые или будущие. Уловить смысл этих знаков становилось задачей хозяйки зеркала.

Уезжая из Москвы на несколько дней, Астра брала зеркало с собой. Привезла она его и в этот раз. Мутноватая амальгама искажала черты женщины-двойника, и та как будто посмеивалась над нетерпением своей визави. Куда торопишься, мол? Всему отведено положенное время…

Астра просиживала перед зеркалом часами, пролетающими незаметно, жгла свечи, питая огнем капризное венецианское стекло. Впрочем, из чьих рук вышло это чудесное изделие, неизвестно. Ей казалось, что зеркало существовало всегда, оно пришло из магического мира, тесно переплетенного с нашим, и что судьба подчиняется законам, неподвластным человеку.

Стеклянно-золотистый блеск слепил глаза, вызывал слезы. Наверное, Матвей прав, говоря об усталости мозга, который по желанию Астры создает призрачные видения. С другой стороны, эти видения воплощались наяву, доказывая, что они – не плод воображения.

Матвей смеялся над ее фантазиями, называл выдумщицей, но постепенно втягивался в эту игру и начинал понимать ход мыслей Астры. Он тоже имел двойника, хотя не признавался, что петровский вельможа граф Яков Брюс – чернокнижник, астролог и ученый – занимает слишком много места в его душе, слишком влияет на его ум, чтобы быть просто исторической фигурой. Иногда он путал рассуждения Брюса со своими и долго пытался разделить их.

– Не стоит бояться своих странностей, – говорила Астра. – Просто принимай себя таким, и тебе станет легче.

– Хочешь, чтобы я поверил в двойников?

Она пожимала плечами и мило улыбалась:

– Истина всегда немного безумна…

Он протестовал, но потом соглашался. Невозможно было спорить с Астрой. Ее доводы обескураживали, а тон и выражение лица заставляли усомниться, что она шутит.

Еще одна вещь из дома баронессы оказывала на нее серьезное влияние – видеокассета с заснятыми разрозненными эпизодами, то ли проникнутыми кельтской символикой, то ли навеянными венецианским карнавалом… По мнению Матвея, этот любительский «кинофильм» был рожден больным сознанием убийцы, который пытался заразить своими маниями окружающих. Астра утверждала, что кадры на пленке предрекают будущее.

Она просматривала кассету раз за разом и почти уверилась в своих выводах. Тем более что каждое расследование подтверждало ее правоту…

Блестящее тело змеи обвивает ствол могучего дерева… всадники загоняют дикого кабана и скрываются в тумане… под сводами средневекового замка варится в ритуальном котелке «пища богов»… бронзовая русалка грустит на постаменте посреди круглого водоема… люди в карнавальных костюмах танцуют на улицах Венеции… на золотом блюде лежит отрубленная человеческая голова… старинный усадебный дом с лепным декором выглядывает из-за деревьев… толпа ряженых сжигает на костре соломенное чучело… маски скрывают лица обнаженных любовников… россыпь Млечного Пути мерцает на ночном небе… мраморная Афродита красуется в венке из цветов мандрагоры… коровы пасутся на зеленом лугу… ветер раскачивает на виселице труп повешенного… туристы бросают в фонтан монетки…

Эпизоды, сменяющие друг друга, сопровождал ангельский женский голос, исполняющий вокализ. Так, вероятно, пели сирены, заманивая корабли путешественников туда, где их подстерегала гибель…

* * *

Профессор Ракитин готовил к изданию свою книгу о барельефах древнего Вавилона и с головой ушел в работу. Зарубежные коллеги поторапливали. Они задумали грандиозный проект по возобновлению раскопок в Ираке и надеялись собрать значительную сумму, заинтересовав общественность и спонсоров «библейскими тайнами» Междуречья. Правда, Багдад пока не дал добро, им не до этого: в стране чужие войска, обстановка сложная. Однако ученые не теряли надежды. Книга Ракитина должна была стать гвоздем программы на конференции в Берлине.